Но в чем-то бабушка права. Возможно, для молодой женщины из богатой семьи это слишком. Ей все равно на свою репутацию, но имя своей семьи подставлять не хотела.
— Я подумаю, — коротко отрезала Натали. Она вообще не отличалась многословием. Только если ее взбесить или заставить.
— Подумает она! — даже выдержка бабушки ей изменила. Плечи осунулись. Горящий взгляд потух. Она откинулась на стуле и тяжело вздохнула. Но тут же озорно улыбнулась, словно ей пришла на ум потрясающая идея. Это еще хуже, чем ее суровая интонация и “Аделин”. — Скоро состоится традиционный Рождественский Бал Губернатора. И ты на него пойдешь.
Натали зря в это время пила игристое вино.
Она захлебнулась и закашлялась. Пузырьки газа неприятно защекотали нос. Глаза заслезились.
— Что, прости? — переспросила Натали в надежде, что ослышалась. Разные семейные мероприятия — это одно. Прием у губернатора — совсем другое. Ее выставят как невесту с приданым — именно это бабушка и задумала. Видела по коварной улыбке и хитрому прищуру.
— Лорен, нужно подобрать Натали образ и шикарное платье. Все, кто туда придет, должны видеть гордую, несломленную и непокоренную Натали Лагранж, — скомандовала бабушка жене кузена, Лорен.
Только не Лорен.
Икона стиля. Любимица журналистов. Джейкоб гордился союзом с этой идеальной женщиной и всячески демонстрировал ее едва ли не на каждой встрече с партнерами и политиками.
Лорен обязательно напялит на нее что-то дико откровенное и сексуальное в тайной надежде, что Натали зацепит какого-нибудь банкира и остепенится.
Отец и кузен одобрительно закивали.
Против Лорен нет приема.
Мишель настолько красива, что у него что-то защемило в груди. Завтра у него день рождения. Тридцать семь. Наверное, он слишком стар для таких волнений. Тем более в его жизни их хватило с лихвой.
Остановись, Джон. Мишель горяча, безусловно, но не для тебя. Она младше на двенадцать лет и, что очень важно, верна другому мужчине.
Это он все понимал. Но дыхание перехватило, в глазах потемнело, стоило увидеть эту роскошную богиню в красном шелковом платье до пола и черном меховом манто. Натуральный мех уступал блеску ее густых угольно-черных волос до талии, завитых крупными локонами. Яркие глаза цвета редчайших изумрудов пронзили в самое сердце похлеще острого ножа.