Внутри короба разложенная по решеткам в три яруса разом
коптилась добрая половина утреннего улова. Выпотрошенная и
тщательно промытая рыба ровными рядками встречала рвущиеся из
пещеры-трубы струи пряного дыма. Самые крупные – снизу, поверху –
мелочь. Жир с золоченых боков так и тек, наполняя раздутые ноздри
Кабаза чарующим ароматом. Вкуса манящего лакомства парень пока-что
не ведал, но запах и вид обещали блаженство – слюна не вмещалась во
рту.
Также в пользу догадок охотника о гастрономической прелести
рыбки говорили довольные возгласы, прилетавшие от близкого берега.
Там на пляже Безродные стремительно поедали недавно покинувшую
коптильню первую пробную партию. Причем, делали это они так жадно,
громко и смачно, что у Кабаза не оставалось сомнений – долгожданное
блюдо вышло у Инги на славу. Не зря они столько трудились –
коптильня получилась отличная. Кабан широко улыбался – теплый
солнечный день соответствовал приподнятому настроению, в котором он
прибывал.
Инга, напротив, насупилась пуще обычного, не разделяя эмоций
Кабаза. Рыбачка деловито суетилась возле коптильни, поддерживая
процесс, и время от времени бросала в сторону пляжа беглые хмурые
взгляды. Вид Берзродных, пировавших у кромки воды, не вселял в
сердце девушки радости. Грязный же лохматый Маждяк, что все время
топтался поблизости, выполняя роль сторожа, так и вовсе ее
откровенно бесил.
Самый мерзкий из всех обитателей острова поминутно совался к
коптильне, норовя заглянуть внутрь. Караульному с первой партии
перепала лишь пара рыбешек, и Безродный не меньше Кабаза желал,
чтобы все побыстрее сготовилось. Слипшаяся в колтуны борода, на
которой висели плевки, чешуя и различный неведомый мусор, не внимая
протестам рыбачки, нагло лезла к дымящейся крышке. Окружавшую этого
человека вонь не мог заглушить даже дым, заполнявший поляну.
Невозможная смесь запахов – от фекалий и кислого пота, до прелой
тухлятины, заставляла любого держать от смердящего Маждяка
дистанцию в пару шагов. Любого, кроме Инги с Кабазом, у которых,
ввиду своего положения пленников, такая возможность
отсутствовала.
Все пять дней, что прошли после памятной первой рыбалки, парень
с девушкой ни на миг не оставались одни. Кто-то из Чажанов всегда
присутствовал рядом, не сводя с рыбаков глаз и не выпуская из рук
копья. Да и другие Безродные, маясь от вынужденного безделья и не
найдя для себя лучшего развлечения, чем цепляться к пленникам,
вечно вились поблизости, норовя уколоть не стрелой, так хоть
словом. Время, прожитое совместно на острове, чужаков с бородатой
ватагой не сблизило. Ругань, злобные шутки, пинки и подначки все
никак не заканчивались, и Кабазу казалось, что отношение к ним
становится только хуже. С каждым днем Кабану все труднее удавалось
себя удержать и не врезать кому-нибудь из уродов по морде. Будь
охотник один, может, так бы и сделал, наплевав на последствия, но
боязнь за любимую пока пересиливала навязчивое желание. Нужно было
терпеть и надеяться, что со временем бородатые воины получше
присмотрятся к двоим рыбакам, пообвыкнутся и таки примут их в свою
маленькую общину.