Потому я поднимаю голову и, глядя прямо в его глаза, говорю:
— Вы с братом не так поняли нас. Забудь, что ты прочитал то
письмо. Позволь мне изложить суть дела так, как если бы ты вообще не знал
ничего о наших планах. Не будь предубеждённым.
Он кивает, и я продолжаю:
— Моё предложение лишь по форме брачное, по сути, оно иное.
Больше наших личных судеб, оно касается служения стране. Ты видишь, я больна.
Не в силах стоять на собственных ногах, и бремя власти для меня слишком тяжело.
Я нуждаюсь в помощи достойного доверия человека. Так случилось, что мой выбор
пал на тебя, даже когда мы ни разу не говорили. Я доверилась тому, что слышала
о твоей воинской славе и благородном сердце. Это понятно?
— Да, Лайла. Продолжай.
Он смотрит на меня иначе, с той теплотой, которую я прежде в
нём не замечала. И это дарит мне надежду быть им услышанной и понятой.
— Мой отец приближается к полувековому юбилею, а я к двадцать
первому дню рождения, а значит, время смены власти подошло. И если б не моя
болезнь, то всё случилось бы спокойно, как это всегда бывало. С лёгким сердцем я
приняла бы корону из рук отца, а он взял на себя бразды правления Большим советом.
Но не всё так просто. Уже девять лет я мечтаю о сводном брате, а боги в своих
чертогах, видно, не слышат наших молитв. Зато они вразумили Эвелину, мою
старшую сестру, и наделили её сердцем воина. Решение, найденное ею, идеально.
Но это не значит, что вам с братом стоит самодовольно думать, будто иных
вариантов у нас нет...