За дверью раздалось понятливое хмыканье, шорох, удаляющие шаги по коридору. Грохот сердца долбил в ушах, перекрывал звуки извне. Надо успокоиться, надеть влажные штаны и футболку, обдумать свои действия. За это время охраннику надоест ждать, если он собирался обмануть меня. На цыпочках дошла до ванны, оделась, осторожно вернулась к двери и ещё раз поглядела в глазок.
Никого. Протянула руку к защелке. Еда близко, только толкнуть дверь и протянуть руку. В ушах шумело. А если он там? Приоткрою, а в образовавшуюся щель протиснется черный высокий берц, волчара расплывётся в наглой улыбке, по-хозяйски вломится в комнату. Ударит по лицу? Повалит на пол? Швырнёт на кровать?
Страх как яд просочился в кровь, мешал дышать и думать.
Не стоит паниковать. Ужин можно и пропустить. Повернула защелку, не отрывая руки от неё, прислушалась. Тихо. Мне кажется, я отдала пять лет своей жизни, когда всё-таки приоткрыла дверь. Есть! Схватила пакет, захлопнула дверь, крутанула защёлку.
В пакете нашлись контейнер с небольшим куском омлета, посыпанного укропом, бутылка воды и шоколадка. Шоколад отправился в карман ветровки, омлет был съеден до крошки, вода выпита полностью.
Ночь я спала беспокойно, постоянно просыпаясь, прислушиваясь к звукам в коридоре в ожидании очередного Армагеддона. Ни нормальный матрас, ни приятная сытость в желудке не выключили мои тревожные колокольчики, они подрагивали и шелестели в глубине души, готовые вмиг включить бешеный трезвон. Не высыпаться каждую ночь стало постоянным болезненным состоянием.
Утром ни свет, ни заря я сидела в полной боевой готовности на заправленной кровати, ожидая появления охранника. Волчара прибыл в семь тридцать (круглые часы на стене указали точное время), хмуро оглядел меня и повёл в столовую. Время отпуска закончилось. Мой серый спортивный костюм неприятно холодил руки и ноги, не просох до конца, но зато был чист и пах кондиционером «Сирень». Хотелось нюхать рукав толстовки и закатывать глаза от невозможно приятного ощущения, хоть на секунду уносящего из постылой реальности.
Около столовой собрался почти весь женский отряд. Меня пристально оглядели с ног до головы, пока я шла к ним через площадь. В глазах товарок светилось всё, что угодно, только не сочувствие. Карина махнула мне рукой, и я подошла к ней. Одиночество среди себе подобных для меня было тяжким испытанием. Я хотела хоть с кем-то поговорить, узнать новости, развеять страхи. Карина сделала вид, что инцидента в столовой не было, и мы не дрались с ней на глазах у всей колонии. Она схватила меня за рукав куртки и потащила от толпы.