– Я справлюсь… – было слышно, как тяжело дались Бэле эти слова, как ей хотелось сорваться и заплакать, начать жаловаться, что ей плохо без крепкого плеча мужа, на которое можно было бы склонить голову. Но ничего этого она не сказала, только едва слышно повторила: – Я справлюсь.
Руслан почувствовал всё, что она хотела сказать и не сказала, всё, что должна была сказать. И он понял: Бэла хотела, чтобы он оставался вместе со своим народом, разделил общее горе, помогал людям, чем мог. Ведь именно за это она любила его.
Так и не подобрав нужных слов, он положил трубку.
Через несколько дней к Бэле подошла медсестра: «Бэла, Людмила Ивановна просит тебя зайти к ней в кабинет».
Бэла инстинктивно почуяла что-то неладное. Забыв об осторожности, она побежала в кабинет главного врача и с ходу, не поздоровавшись, выпалила: «Что-то не в порядке с моим сыном?!»
– Успокойся, Бэлочка, твой ребёнок здоров и в порядке, – ответила Людмила Ивановна.
Схватившись за сердце, Бэла с облегчением опустилась на диван.
– Слава Всевышнему, я так испугалась…
И тогда главврач посмотрела ей в глаза и сказала то, что она больше всего не любила говорить своим пациенткам:
– Бэла, твоя жизнь в опасности. Ты заметила, как сейчас схватилась за сердце? Так вот, у тебя врождённый порок сердца. Ты не вынесешь эти роды и можешь умереть.
– …А ребёнок?
– С ним всё будет хорошо. Но я предлагаю тебе подумать о своей жизни.
– Каким образом?
– Тебе надо избавиться от ребёнка.
Словно услышав эти слова, ребёнок в утробе Бэлы забился с неимоверной силой, он будто кричал и сопротивлялся, умоляя не убивать его. Слёзы хлынули из глаз Бэлы. Она распахнула халат, оголив живот, положила на него правую руку и спросила:
– Людмила Ивановна, вы это видите?
Другой реакции Людмила Ивановна и не ожидала. Ей было шестьдесят лет, и тридцать пять из них она посвятила тому, что каждый день приносила людям добрые вести, сообщая, что у них кто-то появился на свет. За это она и любила свою работу. Но иногда, очень редко, бывали дни, как сегодня, и тогда она жалела, что выбрала эту профессию. К этому нельзя было привыкнуть. Для женщины всегда огромная трагедия – узнать, что её мечтам о материнстве не суждено сбыться.
– Каковы шансы, что я смогу выжить во время родов?
– Самые минимальные. По моей практике скажу – почти никаких.