– Да, да обязательно!
Многозначительно, с нажимом:
– Нам есть о чем поговорить!
– Вот именно! Ну, пока, дорогая!
– Увидимся!
* * *
– Это Мартина Федорова, жена владельца галереи «Два в кубе», зимой устраивала выставку своих инсталляций.
* * *
– А я все думаю – почему эта великолепная женщина меня игногигует?
Целует руку.
– Виктор Самуэлевич, как я рада вас видеть!
Самодовольный смешок.
– Как вы, догогая?
– Да по-всякому.
– А что такое? – на лице фальшивая озабоченность, рождающая секундную иллюзию на возможное участие в судьбе.
– Нет-нет, все нормально. – Грета уже давно не поддавалась на эти фантомы. – Просто хочется чего-то лучшего.
– Ну, моя догогая, кому не хочется…А этот юноша…
– Это мой племянник.
– То-то я смотгю — для сына он стаговат. У такой молодой особы не может быть такого взгослого сына.
Взрыв светского смеха Благодарно-веселый смех Греты. Самодовольный – Виктора Самуэлевича. Немного смущенный, скромный – пока еще – Никиты.
– А чем он интегесуется?
– Живописью. Он будущий знаменитый эксперт.
– А-а! значит, наш человек?
– Наш!
– Ну что ж, молодой человек, вы в хогоших гуках! желаю удачи!
* * *
– Ты его узнал? Нет? Это же критик Вольпин, у него колонка в журнале «Живопись и графика». Говорят, он всю жизнь учился не выговаривать «р». На самом деле, у него нормальная дикция.
– Грета Вольдемаровна, здравствуйте!
– Здравствуйте!
– Вы мою статью редактировали…
– Да-да. Я помню.
– Очень приятно вас встретить.
– Спасибо. Взаимно.
– Я бы хотела в вашем журнале еще две своих статьи опубликовать. Поможете?
– Это не совсем ко мне…Это к главному…
– Ну скажите, мол, старый автор…Когда позвонить?
– Насколько я знаю, портфель переполнен. Вы уточните у секретаря…
– Я позвоню, скажу с Гретой Вольдемаровной разговаривала. Это ваш сын? А я вот своего никак не могу затащить на выставку.
– Может насильно и не надо тащить… Всего вам доброго.
* * *
Это какая-то авторша. Напрочь не помню ее имени.
* * *
– Грета! Приветствую!
– О, привет, Володь! Как ты?
– Нормально! Идем к о дн у! Да нет, шучу, шуч у! Твой? – кивок в сторону Никиты.
– Мой.
– Нормально! Ты не в курсе, кого выбрали – Истомина или Кесарьяна?
– Я не знаю.
– Не так отвечаешь. Надо сказать «а я знаю?» Помнишь, как в анекдоте – «Рабинович, а вы знаете, почему подушка моей жены пахнет вашим одеколоном? – А я знаю?»