Кармель присмотрелась.
– Анохин? Гвоздик?
Мужчина засмеялся:
– Ага. А их, не узнаешь? – Гвоздик показал на неряху и «шкафа».
Кармель покачала головой. Анохин хлопнул себя по бедрам и повеселел ещё больше.
– «Катушка» и Чуча.
Кармель недоверчиво оглядела мужчин. Неужели маленький юркий Толик Егоров превратился в шкафообразного качка, а симпатяга Сергей Панов, который очень нравился ей в детстве, в неряшливого бомжеватого вида мужичка. Детская кличка Чуча сейчас к нему подходила идеально.
– Может… это… отметим встречу, – предложил Сергей и облизнул губы.
Кармель поморщилась, представив общение с бывшими друзьями юности. Крыжовник заметил её гримасу и съязвил:
– Чуча, ты придурок. Карамелька теперь богатая девочка, птица не нашего полёта. Она пьет абсенты и аперитивы. Не лез бы ты со своим рылом да в калашный ряд.
– Да я ничё? Только неплохо бы проставиться за приезд. Это б было по-нашенски, – Чуча шмыгнул носом и подтянул штаны, сползающие с костлявых бёдер. – Светка вчера завезла натуру, не палево, я бы сбегал – купил.
Кармель вытаращила глаза, последняя фраза прозвучала для неё загадкой.
Сашка Кузнецов засмеялся, глядя на выражение лица подружки детства:
– Продавец Света привезла в магазин заводскую водку, а не контрафактную продукцию кустарей, – перевёл он слова Чучи.
Теперь захохотали друзья.
– Эк, завернул, Кузнец, звучит так, будто зачитываешь протокол в полиции, – усмехнулся Толик.
Кармель открыла кошелёк и обнаружила единственную купюру в пятьсот рублей.
– Банкомат в Захарьино есть?
Чуча сплюнул сквозь зубы.
– Значит, не проставишься? Банкомёта-то у нас немае.
Анохин смутился и попытался урезонить Чучу.
– Чего ты к ней пристал! Хороша встреча друзей детства.
Кармель вспомнила, что в багажнике лежат две бутылки элитного коньяка, они с Леной хотели подарить преподавателю Экономики на день рождения. Чисто из уважения. Но потом дружба подруг разбилась, про коньяк благополучно забыли.
– Будет вам магарыч, – обрадовала она Чучу, – если только коньяк не разбился. – Кармель открыла багажник и торжественно извлекла два деревянных ящичка, украшенных гравировкой.
Толик подхватил у неё ящички и водрузил на стол, стоящий под раскидистым ясенем. Потом смахнул тряпкой пыль со столешницы, постелил газетку на лавку и похлопал по ней рукой.
– Ну, раз такое дело садись, Карамелька, выпьешь с нами пару капель.