То ли его радость передалась мне, то ли деньги окрылили, но мне
тоже хотелось взлететь или хотя бы поделиться радостью с кем-то еще
— то есть отпраздновать. С кем? Настя отпадает. Остается комендант
и Наташа, которой я был должен за новогодний праздник.
Вспомнив портвейн, на который мне не хватало денег, я метнулся
кабанчиком в магазин, купил вино и торт для девчонок,
семизвездочный армянский коньяк для Мищенко, себе набрал колбасы,
сыра, консервов. Расфасовал по пакетам и поволок в общагу. По
дороге заскочил в овощной, взял мандаринов. В самом деле, что за
Новый год без мандаринов? И без апельсинов. И связку бананов взял.
И грейпфрутов парочку.
В общем, пакетов у меня было столько, что я нес их едва ли не в
зубах.
Неизменный комендант на проходной на меня все еще смотрел
косо.
— С наступающим, Василий Ильич! — улыбнулся я и вручил ему
бумажный пакет с коньяком и сухофруктами.
Он заглянул туда и едва не расплылся в улыбке, но взял себя в
руки, погрозил пальцем.
— Купить менэ вздумал? Так знай: не получится…
— Что вы, просто хочу поделиться радостью.
Это была чистая правда, потому он мне поверил. Еще раз заглянул
в пакет и стал сокрушаться, что зря я потратился на такой дорогой
напиток.
— Спасибо, товарищ Мищенко, что держите нас, оболтусов, в ежовых
рукавицах!
Поднимаясь по лестнице, вспомнил, что не отдал Насте билет на
турнир. Не беда, передам через Наташу. И тортиком пусть с подругой
поделится.
Телефонный звонок застал меня поднимающимся по лестнице. Ничего
хорошего я от него не ждал и потому не торопился отвечать. Нужно ж
еще пакеты поставить, за пазуху руку засунуть, вытащить смарт… тьфу
ты. Телефон.
На экране высвечивалось фото Витаутовича, где он был так же
загадочно строг и еще более патлат. Только сейчас до меня дошло, на
кого он похож: на Мика Джаггера, фронтмена «Роллинг Стоунз».
И откуда они все узнают мой номер?
Уже чувствуя рев цунами с того конца беспроводной связи, я
ответил с замирающим сердцем, но преувеличенно бодро:
— Лев Витаутович, добрый день!
— Я ТЕБЕ, СТЕРВЕЦ, ПОКАЖУ, ДЕНЬ ДОБРЫЙ!!! Я ТЕБЕ…
Только то, что я отодвинул телефон от уха на полметра, позволило
сохранить барабанную перепонку в целости…
Лев Витаутович не просто ругался — он извергался вулканом и
вворачивал такие обороты, что их убойной силе позавидовал бы
боцман, а лингвистической изобретательности — студенты
филологического университета.