— Обещаю, нос задирать не буду. — Я протянул ему руку. — Будем
считать, что ты выиграл. Мир?
Олег посмотрел в потолок, типа задумался. Потом его губы
растянулись в улыбке:
— Черт с тобой. Мир.
Он пожал руку мне, потом — тренеру и поспешил удалиться.
Усмехнувшись, Алексей последовал за ним.
Когда мы со Львом Витаутовичем остались одни, я спросил:
— Откуда вы знали, что…
Тренер покачал лохматой головой и перебил меня:
— Я не знал. Просто предположил, что будет дальше, учитывая,
какой у Олега характер. — Он посмотрел на меня с явным одобрением,
улыбнулся уголком рта: — Молодец. Я в тебе не ошибся.
Приложив меня пятерней по спине, он направился к выходу —
прямой, как струна, будто напряженный и в то же время какой-то
разболтанный. Моя душа наполнялась гордостью и уверенностью, потому
что одобрение такого человека дорогого стоит…
После тренировки я готов был сожрать слона. Ощущение голода
стало постоянным, изматывающим — как в студенческие времена, когда
приходилось варить суп из луковицы, морковки, муки и кубика
сублимированного бульона. Сейчас же у меня осталось чуть менее
сорока рублей, которые надо растянуть на три дня. Талоны на обед и
завтрак Лев Витаутович выбил для меня как для спортсмена, отсыпал
пригоршню аминокислот и витаминов — иначе как организму
восстанавливаться?
К сожалению, о позднем ужине речь не велась, а социальная
столовая работала до полдевятого. Так что у меня осталось лишь
десять минут, чтобы туда добраться и поглотить все, что осталось.
Если надо, помочь на кухне и только потом наконец-то упасть
полумертвым в постель.
В кармане похрустывали Настины билеты на турнир, которые я забыл
выложить, под ногами — недавно выпавший снег. За неделю я выучил
сокращенные маршруты и сейчас собирался пройти через аварийное ПТУ,
куда уже нагнали технику для строительства нового здания. Так я
сэкономлю минут семь.
Вот тропинка между бетонными плитами. На снегу — свежие следы,
идут они от «газели» на территорию училища. Я нагнулся, миновал
заросли сирени, остовы лавочек и шагнул на спортивную площадку,
освещенную лишь отблесками далеких фонарей.
Хруп-хруп-хруп — хрустел под ногами снег. Шелестели шины далеких
автомобилей. Вдалеке визжали дети. И вдруг донеслись глухие удары,
словно кто-то бил по груше.
Вскрик. Удар. Ругань. Опять удар.