Первым атаковал вор с ножом. Я схватил его за руку, резко
развернул, прикрываясь им от мужика с арматурой. А дальше тело
действовало само.
Удар по вытянутой руке — локтем сверху, коленом снизу. Хрустнули
кости. Схватившись за изувеченную руку, нападающий завопил, роняя
нож.
Уловив движение за спиной, я ушел с линии атаки в сторону —
подкравшийся сзади противник вместо меня ударил арматурой
сугроб.
Поднырнуть под замахнувшегося противника слева. Отвесить ему
апперкот в челюсть. Клацнули зубы. Башка запрокинулась. Он начал
заваливаться назад, махая руками и стараясь удержаться за воздух.
Вот тебе ускорение — я ударил его прямым в нос. Есть! Этот не боец.
Минус два.
Оставшиеся двое поняли, что я опасен, и наступали единым
фронтом, плечом к плечу, тыкали в меня арматурой, будто
прощупывая.
Атаковали они стремительно. Тот, что справа, поддел снег сапогом
и швырнул мне в лицо, но я повернулся боком, и им не удалось меня
ослепить. Отшатнулся от прута. Схватил бьющего за запястье, сдавил
его — пальцы разжались, и арматурина выпала. Следующий удар —
толчок в затылок ладонью и встречный коленом в лицо. Хрясь!
Четвертый их товарищ пятился, выставив перед собой дрын, как
крест перед Вием.
— Отвали, падаль! — крикнул он. Его подельник скрывался в тени,
где били женщину, и отступающий заорал ему: — Руся, твою мать! Этот
черт махаться умеет!
Движение в черноте. Очертания силуэта. Выпростанная вперед
рука…
Не умом, чутьем я определил, что у него пистолет, и рыбкой
нырнул за сугроб. Грохнул выстрел, еще один. «Если ты слышишь
выстрел, значит, эта пуля не твоя».
Я заозирался в поисках убежища, ведь от пули меня никакая
реакция не спасет. Ничего, только сугробы.
— Подох? — спросил стрелок, которого звали Русей.
— Хрен знает, — отозвался мужик с арматурой. — Не видно ни
хрена!
Хруп-хруп-хруп — прохрустел снег под ногами чуть в стороне. Я
лежал неподвижно.
— Так глянь.
— Сука, долбанулся? Валить надо, пока менты не…
Воцарилась напряженная тишина, лишь скулил вор со сломанной
рукой, а потом вдруг — всхлип, удар, выстрел. Глухой звук падения —
как мешок картошки уронили.
Я выглянул из-за сугроба. Два силуэта сцепились друг с другом.
Вор с арматурой бежал на помощь подельнику. А я рванул спасать
неизвестного, выбившего пистолет из рук моего несостоявшегося
убийцы.