Двое крепких и здоровых парней, один хилый и тощий мужик.
Держатся вместе у окна, о чем-то разговаривают. Стоило мне зайти,
как они тут же замолчали и принялись рассматривать меня.
Я потер руки, согревая их, поскольку в камере было довольно
прохладно. Потом огляделся, где бы тут присесть. Что это за птицы
здесь такие, обычные или нет? Смотрят злобно, как будто я украл у
них деньги.
— Ты чего молчишь, кто таков будешь? — спросил тощий мужичонка и
похлопал себя по щекам. — Вошел, расскажи все о себе, чтобы люди
знали , с кем имеют дело.
— Да мент он, — сказал один их парней, высокий и коротко
стриженный, морда кирпичом, кулаки, как молоты. — Я его видел, он
корешился с ментами из угро. С этим, как его, Юшкиным.
Мда, угораздило же меня попасть к уголовникам. Ну, спасибо, тебе
Гущин. Если выйду отсюда, то я тебе это припомню.
— А так ты мент, получается? — мужичонка соскочил с места,
подошел ко мне, издевательски улыбаясь. — Как же это мы удачно с
тобой встретились, дружище. Давай, расскажи нам, чего это ты сюда
угодил? А то мы с друзьями не знаем, откуда ты и чем там насолил
своим, что они своего же сюда засунули.
Парни стали по обе стороны от него, хмурые, крепкие и
решительные, готовые к самым отчаянным мерам. Мужик видел, что
контролирует ситуацию и поэтому продолжал скалить гнилые желтые
зубы.
— А то мы здесь уже заскучать без интересных историй, знаешь ли.
Давно уже не видели ничего хорошего и увлекательного. Все уже друг
про друга знаем, — мужичонка указал на бойца справа от себя. — Вот
это вот Валера, его обвиняют в грабеже товарного склада и убийстве
сторожа. А это вот Матвей, — он указал влево. — Он раньше работал
на железной дороге и его обвиняют в хищениях. Хотя на самом деле
там крало руководство, но они свою жопу прикрыли, а Матвея бросили
под танки. Чтобы он за всех отдувался и шёл паровозом. Как ты
думаешь, это справедливо?
Я пока что молчал. Тут нельзя говорить просто так, любое слово
могут обернуться против тебя. Кроме того, не исключено, что эти
твари тоже работают на Гущина или кого-то другого, то есть тоже
являются подсадными утками. Которые должны утопить меня в дерьме
еще больше, чем я уже попал.
— А что же ты молчишь? — продолжал мужик. — А я знаешь, за что
сюда сел? Мне, понимаешь ли, тоже приписывают бандитизм, якобы я
там граждан и конторы государственные обирал, на сотни тысяч рублей
награбил.