Зелёным призраком копьеносец метнулся через комнату. Толкнул
дверь в ванную, вытряхнул мусорное ведро на пол и оскалился.
Крохотный комочек ваты с красно-коричневым пятнышком. Предки
благоволят! Кровь принадлежит гуафангу — вряд ли брились
телохранители.
Клинок коснулся бурого пятна и в четыре удара сердца впитал его
в себя. Ватка усохла, но очистилась, словно кровь никогда не
касалась её. И тут же обрушились эмоции. Близко! Очень близко! Он
бежит!
Азарт погони швырнул Яо к двери. Лифт? К демонам лифт!
Двенадцать этажей он пролетел куда быстрее неспешной консервной
банки, только мелькали мимо этажи. Выскочил на улицу, прикрыл глаза
и прислушался. Не к шуму города, не к какофонии из автомобильных
гудков, выкрикам торговцев, кускам рекламных роликов и обрывкам
разговоров. К Ши. Дыхание предков пело сейчас заунывную песню под
аккомпанемент струн эрху. Рисовала дробный стук сердца беглеца,
отражаемый от внутренностей дорогого авто. Шесть кварталов,
проспект Воодушевления, поворот на улицу Второй Династии.
Копьеносец открыл глаза, усмехнулся, глядя на испуганных
прохожих — гвардейцы давно не показывались на людях. Скрыл Ши — всё
те же две с половиной секунды — и пошёл по следу, перейдя на лёгкий
бег уже через десяток шагов. В плотном дневном трафике Пекина у Яо
было преимущество перед автомобилем гуафанга. Что не отменяло
необходимости сообщить полицейским, оцепившим гостиницу, где
скрывался чиновник, о вероятном маршруте беглеца.
Впрочем, уже через пятнадцать минут Яо понял, что преследовать
беглеца дальше смысла нет. Он ушёл. След, нитью Ши вьющийся по
переполненным дневным улицам столицы, пропал. Не истончился от
увеличившегося расстояния, а просто перестал существовать, словно
бы кто-то могущественный развеял технику копьеносца. Об этой
вероятности гвардеец подумал во вторую очередь — слишком уж она
была невероятна. А сначала просто решил, что способность дала сбой.
Что было очень даже возможно, если инструментарием предков
пользуется такой презренный недоучка!
Но нет. Это было невозможно. Ши не истаяла, расплываясь
невидимым никому, кроме него, зелёным туманом. Не свернула куда-то
в иную сторону. Она именно что была развеяна, а струны эрху
замолчали, словно их прикрыли ладонью. Всё это значило, что
неведомый спаситель гуафанга и теперь продолжал помогать ему.