– Конечно. Днем приедешь – дома Стасик будет, дверь откроет.
Ненадолго повисло молчание, и, наконец, ответ:
– Да, так даже лучше. Я днем заеду. Извини, если отвлекла.
И короткие гудки.
Я до боли прикусил верхнюю губу. Всегда так поступаю, когда нужно вернуть ясность ума без колоченья лбом в стены.
Господи, ну за что?! За тот один раз? Да вообще, она сама виновата. Я был зол, устал, мне очень хотелось поддержки. И где я ее получил, от кого? Естественно, не от любимой супруги.
Никуша, ну прости ты меня! Господи…
«Только что с неба. Бога там нет».
Телефон тренькнул опять, я машинально поднял трубку.
– Алло?
– Яков Романович, снова я. Не волнуйтесь, пожалуйста. Я нахожусь неподалеку, если вы не против, мы могли бы встретиться? Скажем, в обеденный перерыв.
– Кто говорит?
– Мы пока незнакомы, и я как раз предлагаю познакомиться. На противоположной стороне от вас есть кафе. Я буду за дальним столиком, возле дверцы с табличкой «Служебный вход». На мне серая рубашка и золотые очки.
– Да кто ты…
– Увидимся.
Позвонивший отключился.
Следующие полчаса я провел как во сне. Покупателей было немного, а со скандальной дамой Любочка успела разобраться до моего возвращения за прилавок.
Наконец пришло время обеда, и я, стряхнув липкую вялость, надел ветровку и высунулся на улицу. С неба моросило. Съежившись, перебежал через дорогу.
Кафе на противоположной стороне я не жаловал. И не особенно уютно в нем, и персонал оставляет желать лучшего, и цены не ахти какие дружелюбные.
Вошел. Народу мало – половина столиков свободна. За дальним действительно пристроился, просматривая меню, очкарик в серой рубашке. Полноватый, реденькие волосы аккуратно зачесаны назад, нос картошкой. Скучное, безобидное существо лет сорока пяти. Заметив меня, существо махнуло рукой, приглашая. И подалось вперед, радушно протягивая пухлую ладонь.
– Ужасно рад! – Очкарик не дал мне рта открыть. – Ужасно. Простите, я вот так, без предупреждения, фактически как снег на голову. Но наша с вами встреча…
– Подождите, – я кое-как сумел вклиниться. – Можно мне отдышаться? Дождь на улице, а я без зонта. Бежал всю дорогу.
Очкарик не нравился все больше. Подозрительно много суетится. И говорит неприятно высоким голосом, по телефону казавшимся и ниже, и чуть более хладнокровным.
– О да, да, конечно, – болванчиком закивал он. – Простите мой пыл. Право, я так долго ждал нашу встречу. Э… быть может, для начала что-нибудь закажем? Само собой разумеется, я угощаю.