И я как в воду глядела. Не далее, чем через полчаса Пётр
Александрович зашёл ко мне в гостиную, что прилагалась к моим
небольшим покоям. Небольшим по меркам дворца, конечно. Величиной
они были с приличную двухкомнатную квартиру.
– Вера Павловна, — Генерал мягко взял мою руку и поцеловал
кисть. Интересно, а утром при жене он постеснялся это делать. – Как
Ваше самочувствие?
– Спасибо, лучше. Вы так добры, Ваше Превосходительство… -
Начала было я жалостную речь, но Толстой внезапно меня оборвал.
– Не так, как мог бы, Вера Павловна. – Пётр Александрович
вздохнул. – Я пришёл сказать, что сегодня к Вам приедет лекарь,
чтобы осмотреть руку.
– Кто? – Выпалила я, прежде чем вспомнила, что это не очень
прилично.
– Наш семейный лекарь. – Удивлённо выгнул бровь генерал. –
Что-то не так?
– Нет-нет, я чрезвычайно благодарна, Ваше Превосходительство… –
Я рефлекторно коснулась своего плеча.
– Прошу, Пётр Александрович. – Мужчина приподнял ладонь,
пресекая мои попытки обратиться к нему по чину.
– Я чрезвычайно благодарна, Пётр Александрович. Но не могли бы
вы прислать мне Романа Гаврииловича? – Я взглянула на Толстого
снизу вверх, надеясь, что взгляд мой был достаточно
жалостливым.
– Иванова? – Теперь генерал нахмурился.
– Да. Видите ли, он начал моё лечение, и я бы хотела, если это
будет возможно, чтобы он и впредь проследил за моим
выздоровлением.
– Но он же обыкновенный военный эскулап. Подобает ли это столь
нежной даме, как Вы, Вера Павловна? – Вопрос был окончен весьма
теплой улыбкой, что мне даже сделалось не по себе.
– А ещё он наверняка верен и молчалив. – Добавила я. – Не хочу
навлекать на Ваш дом ещё больше бед, Пётр Александрович. Хотя бы
досужих разговоров кумушек. Ведь я знаю, как выгляжу в чужих
глазах. Даже Вашей любезной супруги…
Я тяжело вздохнула и отвела взгляд, прижимая к себе больную
руку. Краем глаза видела, как сжались кулаки в белоснежных
перчатках, до скрипа.
– Вы бесконечно правы, мадемуазель. – Выдохнул спустя паузу
генерал, в голосе его послышалось тепло. – Вы поразительно умная и
тактичная барышня. – Я скромно улыбнулась и опустила взгляд. – А
сейчас прошу простить, дела зовут.
Толстой снова приложился к моей руке. На этот раз чуть-чуть
дольше положенного. А его тёмные глаза сверкнули, когда он
склонялся в поклоне. Что же, кажется, одного верного защитника я
себе нашла. Вопрос лишь в том, что он потребует взамен своей
защиты.