Стоя босиком перед окном в гостиничном номере, я наблюдала, как
внизу по оживленной улице снуют прохожие — кто под зонтиком, кто
под прозрачным магическим куполом, защищающим от ветра и влаги, а
кто и просто — прикрывшись капюшоном плаща.
Уже три недели я в Либертте, крупном столичном городе. Как могу,
вживаюсь в роль дочери эйса дей'Севера, барона из северо-западного
приграничья. Сам лорд небогат, но мы тут живем на широкую ногу,
ведь Мар выдал на расходы увесистый кошель с золотыми леями. Потому
мы не экономим, остановились в лучшей гостинице и заказали мне
достойный гардероб у известной портнихи.
Я очень боялась встретить знакомых. Потому по широкой дуге
старалась огибать район, в котором жила с родителями. К счастью,
круг знакомых в столице три года назад был узок, меня ведь не
успели представить ко двору. Я училась дома, и все общение
ограничивалось лишь мамиными близкими подругами, а также их
дочерьми. Надеюсь, не встречу никого из них во время отбора. Я
изменилась за три года, но не настолько, чтобы меня не узнали.
Все газеты столицы полнились пересудами о предстоящем выборе
невесты для наследника. Я очень удивилась, прочитав и пару
откровенно критических статей. Ругали королеву, восхваляли мудрость
членов Королевского совета. Насколько я поняла, общество настроено
против захватчицы трона. Мало кто верит, что Лота уступит корону
сыну, даже если он женится. Встретилось и смелое предположение, что
отбор устроен для отвода глаз, а сам наследник давно мертв. Я и
сама подумывала о таком варианте, уже десять лет никто не видел
принца. Почему?
О самой процедуре отбора писали мало. Известно, что отобраны
искомые двенадцать девушек. Данные кандидаток ещё не разглашались,
потому у меня не было возможности узнать что-либо о конкурентках.
Впрочем, предстоящие испытания не слишком меня волновали. Для моего
дела важно удержаться лишь на первых этапах, чтобы получить
возможность приблизиться к королеве.
Другое мучило меня. Я замыслила недоброе дело. И только сейчас
поняла, что успешная реализация плана сделает меня убийцей. Пускай
Лота монстр, но не уподобляюсь ли я ей? Однако соображения морали
отступали под влиянием воспоминаний о злодеяниях королевы.
Разумеется, я предпочитала мысленно называть себя мстительницей, а
сам акт именовала возмездием. Так легче думать о предстоящем. Да и
отступать сейчас немыслимо, я слишком близка к тому, о чем мечтают
жертвы тирана. Пускай свершится судьба, мне суждено стать ее слепым
орудием.