Пару раз возникало ощущение неправильности
происходящего, но мне так и не хватило сил вырваться из объятий сладкой дремы.
Вроде бы стало уютнее и теплее. Опять же, куда-то исчезли неприятные ароматы,
наполняющие самый дешевый вагон, им на смену обоняние щекотал смутно знакомый
запах. Следуя за ним, я с удовольствием зарылась носом во что-то мягкое. Мм-м,
вот так совсем хорошо. Ничто больше не доставляло дискомфорта, и сознание
уплыло в царство грез.
Чудилось, будто я вернулась в прошлое, в счастливую
юность, где еще не существовало ничего такого, что может до икоты напугать
молодую, не знакомую с жестокостью и грязью мира особу. Там я была любима
семьей. Там меня, как тепличный цветок, берегли от любых горестей, и жизнь
протекала, словно в сказочной, ненастоящей реальности. А ведь так оно на самом
деле и было. Как же больно и страшно оказалось однажды узнать, что сказка кончилась,
отныне ничего хорошего со мной больше не произойдет. Светлые, пропитанные
яркими красками картинки из отчего дома, наполненные солнцем и смехом,
постепенно вытеснялись клоками серого тумана.
От него веяло отчаянием и безысходностью.
Как паразит, он пожирал мое счастье, все больше заволакивая пространство
вокруг. Я металась в нем, продрогшая и потерянная, звала на помощь, но никто не
пришел. Кровь на руках, на ногах, тело разбито, каждый новый шаг приносит
мучение. Однако стоит остановиться, и с ужасом понимаешь, что если смиришься —
то точно умрешь. Нет! Не хочу так! Не надо, пожалуйста… Во рту появляется
соленый привкус, то ли от слез, то ли от крови. Она повсюду. Пожалуйста… я так
хочу жить!
— Тш-ш-ш, тише-тише, — кто-то погладил
меня по голове, вырывая из цепких лап всепоглощающего тумана и обитающего в нем
ужаса. — Все хорошо, всего лишь кошмар.
Распахнула глаза и некоторое время
непонимающе рассматривала гладко выбритый мужской подбородок. С трудом перевела
внимание с внутренних ощущений на внешнюю обстановку. Вскоре вспомнила и
осознала: где нахожусь, почему и с кем.
— Лучше? — Ниран немного отодвинулся,
позволяя мне отлипнуть от него и сесть прямо.
Смущенная и раздосадованная ситуацией,
лишь кивнула, не в силах ответить. Дурные сны давно стали моими частыми
спутниками, но я не желала, чтобы кто-либо об этом узнал. Стало стыдно и
горько. Не помню, когда в последний раз засыпала в присутствии кого бы то ни
было, и тут так неосмотрительно забылась.