– Разве кто-нибудь вас обвинял в нечестности, господин Фишер?
– Мне надоело… Слышите, вы? Надоело! Что в наши дела без конца лезут все кому не лень!
За Морской Стеной тихо плещут сонные волны.
– Почему, – гневно вопрошает Фишер, – управляющий не поручил мне исправить записи?
– Логично поручить проверку человеку, который не был в подчинении у Сниткера, вы согласны?
– Значит, меня тоже в мошенники записали? – У Фишера раздуваются ноздри. – Вы признаете! Это заговор против нас всех! Посмейте только отрицать!
– Управляющий, – возражает Якоб, – всего только хочет получить одну версию правды.
– Моя неумолимая логика, – Фишер воздевает кверху указательный палец, – сокрушит вашу ложь! Предупреждаю, в Суринаме я застрелил столько черных, что вам, де Зут, не пересчитать на ваших счётах! Только троньте меня – растопчу! Держите, вот. – Пруссак сует в руки Якобу стопку бухгалтерских книг. – Вынюхивайте «ошибки»! А я иду к господину ван Клефу, обсудить… как получить в этом году прибыль для Компании!
Фишер удаляется, на ходу нахлобучив шляпу и хлопнув дверью.
– В своем роде комплимент, – комментирует Ауэханд. – Он из-за тебя нервничает.
«Я всего лишь хочу выполнять свою работу», – думает Якоб.
– По какому поводу нервничает?
– По поводу отгруженных в девяносто шестом и девяносто седьмом десяти дюжин ящиков с пометкой «камфора Кумамото».
– А на самом деле там была не камфора?
– Камфора, но в наших бухгалтерских книгах на странице четырнадцать указано: «ящики по двенадцать фунтов»; а у японцев, как вам Огава может сообщить, в записях отмечено: «по тридцать шесть фунтов». – Ауэханд подходит налить себе воды из кувшина. – Излишек продает в Батавии некто Иоханнес ван дер Брук, зять председателя ван дер Брука из Совета Обеих Индий. Чистейшее надувательство! Водички?
– Да, пожалуйста. – Якоб отпивает из чашки. – И почему вы мне об этом рассказываете?
– Исключительно в собственных интересах. Господин Ворстенбос приехал к нам на целых пять лет, правильно?
– Да, – лжет Якоб, потому что иначе нельзя. – Я буду отрабатывать свой контракт под его началом.
Жирная муха не спеша описывает дугу, переползая из света в тень.
– Когда Фишер наконец сообразит, что обхаживать нужно не ван Клефа, а Ворстенбоса, он не задумываясь воткнет мне нож в спину.
– И какой же это нож? – задает Якоб напрашивающийся вопрос.