Для заряжания пистоля пулей и порохом
рейтары располагают лядункой – сумкой по типу патронташа на
шестнадцать зарядов. В кожаный мешок помещается деревянный ящик с
ячейками, в которые и укладываются «конфеты» – мерные емкости на
один выстрел... И ведь все равно мне требуется опыт и навыки
Себастьяна, чтобы аккуратно пересыпать в ствол порох, не просыпав
ни крупицы! Следом я забиваю извлеченную из отдельного мешочка пулю
шомполом, после чего также шомполом трамбую в ствол тугой пыж из
войлока. Иначе пуля просто выкатится из ствола в кобуре, куда
главное рейтарское оружие опускается дулом вниз – особенно, если
придется скакать!
И эта операция повторяется еще
трижды…
Начав схватку и пролив первую кровь
(и свою, и чужую), мои рейтары имеют моральное право не участвовать
в разворачивающейся на наших глазах беспощадной рубке… Какое-то
время. Хотя при первом взгляде дела у наших идут совсем не радужно…
Выпустив несколько сотен стрел по атакующему врагу, дети боярские и
присоединившиеся к нам казаки сошлись лоб в лоб с кавалерией
тушинцев, превосходящих наши силы и численно, и, увы, качественно.
Ибо помимо уцелевших гусар, чья рота сократилась на три четверти, у
лисовчиков хватает и шляхтичей из литовских хоругвей,
представляющих собой «среднюю» конницу. А также панцирных казаков,
панцирных же бояр и пятигорцев… Последние, к слову, являются
потомками черкесов, бегущих с Кавказа от турок-османов и осевших в
Литве крещеных татар.
Так вот, защищенные «пансырями»
(кольчугами одинарного плетения из мелких, плоских колец), шлемами
типа мисюрки или прилбицы, легкими степняцкими калканами (плетёными
из лозы и обтянутых кожей щитами, иногда – с железным умбоном), эти
всадники отлично вооружены. Причем как оружием ближнего, так и
дальнего боя! Пара пистолей или кавалерийский карабин (иногда лук и
стрелы), сабля (ее может дополнить и топор-чекан, и шестопер), а
главное – облегченная и укороченная пика, реже рогатина.
Панцирная литовская конница вполне
способна на таранный копейный удар…
Для сравнения, дети боярские защищены
в большинстве своем хорошей броней (наши бахтерцы явно лучше всяких
«пансырей»!) и высокими сфероконическими шлемами, отлично держащими
вертикальные рубящие удары. Но вот копья имеются лишь у немногих
всадников... Тактика московских всадников из числа служивых людей –
это, прежде всего, маневренный стрелковый бой на расстоянии, а не
копейный таран. Но именно сейчас наши ратники сошлись с врагом лоб
в лоб, «играя» на поле литовской и польской панцирной кавалерии… Да
и мало у нас детей боярских, способных хотя бы в рубке, в ближнем
бою на равных потягаться с лучшими бойцами противника!