- Да думал все, сейчас доскачут до
нас, свяжут боем – и там всей сотней и останемся, прикрывая отход.
Но Бог миловал! Хотя вон, стрелой кто-то щеку задел…
Усмехнувшись (хоть и почувствовав в
душе легкую зависть к подвигам товарища, уже побывавшего в
настоящем деле), я совершенно искренне ответил:
- Рад, что ты уцелел, немец. Иди
отдыхать в лагерь, для вас на сегодня бой окончен! А вот наше дело
только начинается…
Кажется, Стас все же сумел расслышать
в моем голосе легкую ревность к его ратным свершениям, и только
покачал головой, подогнав жеребца ударом пяток по бокам. Весьма
кстати: основные силы Сапеги уже переправляются через Волгу, еще
чуть-чуть, и покажутся перед острожками (то есть противоконными
рогатками) нашего лагеря…
Да-а-а, неправильный вышел из меня
попаданец. Ну, или наоборот, слишком правильный, даже сказочный
какой-то! В том смысле, что если Стасик по-прежнему остро
рефлексирует и откровенно скучает по дому (хотя ведь именно он был
обеими руками за попытку изменить прошлое!), и совершенно не желает
рисковать «предком» в схватке, то я… Я с непонятным самому себе
нетерпением жду своего первого настоящего боя. И да – есть некое
внутреннее ощущение, даже уверенность, что сам я буду очень сильно
рефлексировать, если мы все-таки вернемся.
Потому что я влюбился в это
время.
Нет, правда, так и есть. Конечно,
меня по началу мучило элементарное отсутствие удобств, порой
накатывала тоска по родителям и комфорту дома… Но все это меркло –
меркло перед тем, что только здесь, впервые за всю свою жизнь, я
почуял, что я среди нужных мне людей. Что я на СВОЕМ месте среди
них – бесхитростных, открытых, немного наивных, и в тоже время
очень остро воспринимающих любую несправедливость, готовых в любой
миг прийти на помощь русских людей. Они не испорчены цивилизацией
со всеми ее «благами» – включая откровенную эротику, искушающую
моих современников в художественных фильмах, доступным всем
журналах и книгах, «учениями» о чайлдфри и неприкосновенных личных
границах тех же детей и подростков, агрессивную пропаганду ЛГБТ,
лишь недавно запрещенную. Они живут в родстве с природой, кормятся
от земли и умеют эту самую землю любить – так что эти люди кажутся
мне идеальными! Хотя, конечно, в каждом есть свои недостатки…
Но важным плюсом русских образца
начала семнадцатого века является их твердая вера, их совершенно не
показушная, а наоборот, осознанная набожность. Для этих людей Божьи
заповеди и само евангельское учение Христа, так удачно освятившее
эти светлые, добрые и чистые души, является основой мировоззрения,
их духовным стержнем… Мне никогда не было так хорошо, как среди них
– НАСТОЯЩИХ русских! Независтливых, незлобивых, щедрых и
милостивых, смелых в бою и готовых жертвовать собой за други
своя... Здесь я нисколько не боюсь тайного осуждения, насмешек,
предательства, воровства и ударов в спину, коими была так богата
моя прошлая жизнь.