– Когда травят крыс, дезинфицируют все, что подверглось заражению. Люди в желтых костюмах входят в помещение и выжигают химикатами все живое, без жалости и без сомнения. И гибнут даже тараканы, Тигра. Даже чертовы тараканы, которые считают себя невиновными. Я надел желтый костюм, Тигра, и я выжгу здесь все к чертям.
Развернулся и быстрыми шагами вышел из кабинета. Пятачок встал со стула, исподлобья посмотрел на Тигру, обвел взглядом кабинет, увешанный фотографиями и вырезками из газет, на которых огромный молодой полицейский запечатлен то с одним, то с другим преступниками, и сказал:
– Когда я был мальчиком, я гордился вами. Будут ли так же гордиться ваши дети?
И вышел вслед за напарником.
* * *
Когда ты думаешь, что все очень плохо, не стоит ожидать перемен. Жизнь настолько дерьмова, что не даст тебе поблажки. Сука быстрее скрутит тебя в жгут и зажмет в тиски, чем отпустит на волю. Если ты тонешь и тебе не хватает воздуха, не думай, что судьба подкинет спасательный круг и кислородную подушку, скорее ты получишь ведро с цементом на ноги и акул вокруг твоего барахтающегося тела. И она не станет выбирать между вами, не станет вычислять, кто слушался маму, а кто был плохим мальчиком. Если вокруг бушует гроза, то мокрыми окажутся все, ливень льет и на святых и на грешных. Если ты взялся убирать дерьмо, жди, что придется убирать еще и трупы. И молись, чтобы одним из этих трупов не оказался ты сам.
Со̀ву похитили тем же вечером. По дороге в театр ее машину перехватили полосатые, расстреляли шофера в упор, забрызгав его мозгами мостовую, выволокли Со̀ву через заднюю дверь и увезли в неизвестном направлении. Свидетели говорили, что нападавших было человек пять, Винни думал, что меньше, Пятачок ничего по этому поводу не говорил, так как его тошнило в кустах, растущих у обочины после того, как он в искреннем порыве первым бросился к машине и открыл шоферскую дверь. Шофер выпал со своего сидения наружу и уперся остатками головы в ослепительную белую рубашку Пятачка, и того начало тошнить прямо туда, внутрь кровавого месива.
Винни же растеряно стоял около машины и впервые в жизни не знал, что делать. Тело сковал паралич, кулаки сжались до боли, он смотрел себе под ноги и думал, что, наверное, так себя ощущают самоубийцы, к которым приставили переговорщика. Словно ты уже накинул петлю на шею, решил все для себя, но тебя отговорили, обманули лживыми словами и дешевыми обещаниями перемен. И ты уже готов снять веревку и сойти со стула, но кто-то невидимый выбивает этот стул у тебя из-под ног, и все кончается, и ты понимаешь, что теперь ничего не изменить, что тело твое уже скрючивается в последней судороге, легким не хватает воздуха, а шея трещит от рывка веревки. И что полметра дороги вниз – последний твой путь в этом мире, финальная дорога, на которой твои ноги станцуют смертельную румбу для благодарной публики.