Борис задумался и, глядя на Михаила, спросил:
– А ты почему ушел? Дождался бы друга. А то как на подвиги – так вместе, а как беда – так в кусты.
– У меня сил не было, я всю ночь накануне не спал, потому и ушел. Можно я пойду к себе? Вы уж сами как-нибудь справитесь, – жалобно возразил молодой человек.
– Нет, нельзя, вдруг это убийство, и преступник притаился где-то на улице, пойдем все вместе к Виктору, потом вызовем полицию. А до приезда следователей будем держаться вместе.
Пришлось подчиниться. Борис выдал каждому по маленькому фонарику, взял огромный нож-мачете и засунул его себе куда-то под плащ. Слава уговорил Бориса зайти в дом Михаила и взять с собой самогон с закуской, а то он не сможет всю ночь не спать, а у Виктора как обычно нет ни еды, ни выпивки.
Все вместе они зашли в дом Шишкина. Слава по-хозяйски покидал в подобранный на полу пакет все, что из съедобного было выставлено на стол. Не забыл он и початую литровку самогона. Борис, наблюдая за тем, как Слава ищет еду в куче мусора на столе, удостоил Михаила таким презрительным взглядом, что тот втянул голову в плечи и в таком сжатом и подавленном состоянии поплелся в конце процессии к Виктору.
Виктор жил через два дома от Славы, рядом с прудиком в конце деревни. Все вместе за пять минут дошли до его участка. Виктор быстро открыл дверь. Выслушав рассказ Бориса, он включил свет во всем доме и даже во дворе – там у него были смонтированы два фонаря.
Виктор был небольшого роста и в очках. Возраст трудно было определить, похоже, что ближе к семидесяти. В городе его можно было бы назвать престарелым интеллигентом, однако деревенский быт и обстановка накладывали свой отпечаток. Большой нос картошкой, на котором сидели старые очки, был покрыт редкими седыми волосками. Михаилу показалось, что Виктор чем-то напоминает доброго гнома из детского мультфильма.
Тем временем Борис позвонил в полицию и о чем-то долго разговаривал по телефону. Михаил находился в прострации, голова не соображала. Шла его вторая бессонная ночь. Количество выпитого за два дня алкоголя практически без закуски было выше любой нормы. Если учесть то, что за последние часы он пережил столько противоположных эмоций и состояний, начиная с того, что замерз, потом возбудился, испытал страх, а потом стыд, то неудивительно, что все происходящее казалось ему сном.