Улица Александра Ульянова поприветствовала меня громким собачьим
лаем. Заасфальтированная дорога здесь закончилась, будто сообщая,
что «частный сектор», как называли горожане подобные примыкавшие к
Зареченску посёлки – это уже не город. На это же намекали и
посматривавшие на меня с деревянных заборов коты – нечастые гости
во дворах пятиэтажек (поблизости от общежитий я пока не встретил ни
одной кошки). Странно, но около заборов я не заметил ни кур, ни
прочей пернатой живности. Хотя, казалось бы: в этот деревенский
пейзаж они вписались бы легко, как и те же козы, к примеру.
Я замер на перекрёстке: попытался сориентироваться. Память
подсказала, что в прошлый раз я вслед за Гомоновой свернул направо.
Вот только сейчас я шёл не в гости к Людмиле Сергеевне, которая в
этом году отпраздновала четырнадцатый день рождения и перешла в
восьмой класс средней школы. Пимочкины проживали в тридцать втором
доме. Рихард Жидков – в тридцать восьмом. Я присмотрелся – на стене
дома, за кустами сирени, разглядел цифру четырнадцать. Мимо меня
проехал велосипедист: толстый усатый дядька в штанах, похожих на
мои (судя по примотанным к раме удочкам – он возвращался с
рыбалки).
Велосипедист лишь скользнул взглядом по моему лицу. А вот
будёновка привлекла его внимание – дядька фыркнул в усы,
ухмыльнулся. Промелькнул мимо меня – я смотрел ему вслед. Но не на
спину мужчины, а на велосипед. Вспомнил название этого чёрного
металлического коня – «Урал». У моего деда в сарае стоял такой же.
Тяжеленный, зараза! Я целый день учился на нём ездить – укрощал
велосипед, словно дикого жеребца. Разорвал брюки, дважды ободрал
колени: рама мешала дотягиваться до педалей, приходилось ехать,
изогнувшись «под рамой». А вот возить на «Урале» бамбуковые удилища
было легко и удобно: та же рама и выручала.
Мужчина умчался к началу улицы. Я провожал его взглядом до тех
пор, пока рыбак не свернул в сторону «города» - к пятиэтажкам.
Поднятая шинами пыль неторопливо оседала на утрамбованную ногами и
колёсами дорогу. Я смотрел на опустевшую улицу, улыбнулся
воспоминаниям из детства. Воскресил в памяти лица деда и отца – они
умерли с разницей всего в семь лет. Пообещал себе, что непременно
куплю велосипед и обязательно поеду на нём к колхозным ставкам –
рыбачить (и удочку тоже куплю… потом). Склонил к земле голову,
будто прятал лицо от солнечных лучей, направился от четырнадцатого
дома к шестнадцатому.