Отметил: «У Аверина появился клуб поклонниц. Правильно. За
геройство положены награды. Сомневаюсь, что можно считать за
награду назначение старостой группы. А вот восторженные взгляды
девчонок – в самый раз для паренька его возраста».
- Не спрашивал у него, - сказал я. – Честное… комсомольское. Но
если хочешь, поинтересуюсь. Потом. Когда приедем в колхоз.
В глазах Бобровой промелькнул испуг.
Девица отстранилась от меня, будто я испортил воздух. Прижалась
плечом к оконному стеклу. В то пространство, что освободилось между
нами, запросто поместился бы мой рюкзак. Боброва посмотрела на меня
сверху вниз – одарила суровым взглядом. Я увидел, как напряглись её
мощные мышцы предплечий (руки этой девчонки больше, нежели те, что
достались мне, напоминали мужские). Отметил и её мускулистые бёдра,
обтянутые тонкой тканью трикотажных штанов. К ушам и скулам
студентки прилила кровь.
- Да я… так, просто спросила! – сказала она. – Не нужно ему
ничего говорить!
Я пожал плечами.
- Как скажешь.
И вдруг добавил:
- Советую тебе самой к нему подойти. И расспросить его о ранах и
о китайцах. Мужчинам нравится о таком рассказывать, хвастаться
своими подвигами.
- Вот ещё, - фыркнула Боброва. – Нашёлся… советчик.
- Я тебе хороший совет даю, - сказал я. – Таким можно и
воспользоваться. Это сейчас Славка свободный парень. А будет ли он
свободным, когда вернёмся из колхоза – это уже не факт. Смотри,
уведут парня. Вон, как ему уже глазки строят. Герои – это штучный
товар, на каждом углу не валяются и редко остаются бесхозными.
- Что ты болтаешь! – сказала девица.
Тут же спросила:
- Кто уведёт? Олька Фролович, что ли? Эта рыжая и тощая?
Посмотрела на бодро ворковавшую с парнями студентку фотографа.
Недоверчиво ухмыльнулась. Вцепилась в поручни на спинке переднего
кресла, не постеснявшись отодвинуть голову сидевшего впереди неё
паренька. Прислушалась к рассказу рыжей. Не знаю, что она услышала
(до меня доносились лишь обрывки фраз), но Боброва нахмурилась. И
взглянула на Фролович уже иначе: как на соперницу.
- Ей этот… второй понравился, - неуверенно сказала она. –
Могильный. Заметно же. Вон как она на него зыркает.
Я не продолжил беседу с Бобровой.
Потому что вдруг сообразил: видел лицо этой девчонки раньше. Как
и лица Вячеслава Аверина и Павла Могильного.
И понял, почему не сразу опознал в своём отражении Александра
Усика.