Предположение, что зареченским маньяком мог быть Саша Усик,
выглядело не лучше и не хуже, чем несколько других. К каким-то
событиям из известной биографии «маньяка с молотком» кандидатуру
Комсомольца Людмиле Сергеевне удалось привязать. Но где-то выходили
не состыковки: на одно из первых убийств у студента первокурсника
нарисовалось алиби. Это не снимало с него подозрения. Как и не
указывало на других, чьи «дела» хранились в отдельных папочках
Гомоновой. Но всё же у Александра Усика было самое большое
количество «пересечений» со Светланой Пимочкиной». Ну и, конечно
же, у него был мотив для убийства.
***
Я рылся в памяти – выуживал всё, что помнил о прошлом и будущем
бывшего владельца своего нового тела. Зевал, потирал глаза.
Наблюдал за тем, как мои соседи по комнате вели уже активную беседу
с блондинкой фотографом. Парни демонстрировали Фролович свою
эрудицию и чувство юмора. Девица им о чём-то рассказывала,
жестикулировала, улыбалась. Пимочкина в разговоре почти не
участвовала. Но прислушивалась к нему. Иногда усмехалась, согласно
кивала. И изредка посматривала в мою сторону.
Пару раз наши взгляды встретились. Я не прятал глаза. Не
улыбался и не подмигивал. На время выныривал из глубин памяти.
Вглядывался в правильные черты лица девушки, изучал их без
стеснения. Удивлялся тому, как сильно Светлана походила на свою
младшую сестру. Вновь и вновь отыскивал сходства Светланы
Пимочкиной с Людмилой Сергеевной. И с теми чёрно-белыми
изображениями покойной Светочки, что хранила Гомонова в гостиной,
за стеклянными дверьми старенького серванта.
Пимочкина замечала моё внимание. Поначалу надменно
отворачивалась. Потом вопросительно вскидывала брови. Я невольно
улыбался, наблюдая за её узнаваемой мимикой: всё же общался с её
сестрой не один год – семейные черты у них прослеживались очень
явно. Изучал внешность девушки – как смотрел на картинку. Но у меня
и мысли не возникло вступить с Пимочкиной в общение. Игнорировал её
немые вопросы. А когда Светлана снова отворачивалась – вспоминал о
Комсомольце.
- Всё-таки не скажешь? – вновь прозвучал рядом с моим ухом тихий
женский голос.
Я повернулся к соседке.
Спросил:
- Не скажу, что?
- Куда Славика ранили, - сказала Боброва.
«Славика», - мысленно повторил я.
Обратило на себя внимание не только само имя моего соседа по
комнате, но и то, каким тоном оно было произнесено – ласково, с
придыханием.