- Это ты так шутишь? – спросил он.
Подпёр кулаками бока. Маленькими кулаками – такими же, какие
теперь были у моего нового тела. Заметил, что стоявшая рядом с ним
девица прикусила губу, чтобы не улыбнуться.
- Он детдомовский, - раздался позади меня возмущённый девичий
голос (Пимочкина?).
После этой фразы у доцента запылали ещё и уши. Обида в его
глазах сменилась смущением. Усатый начальник скользнул растеряным
взглядом по лицам студентов, откашлялся. Мне даже почудилось, что
он чего-то испугался. Неужто посчитал, что я могу ночью перегрызть
ему горло? Или что пожалуюсь на притеснения с его стороны в обком
комсомола?
Доцент взглянул на мои кеды, вздохнул. Снова посмотрел на меня –
виновато, точно нашкодивший щенок, а не строгий руководитель.
- Так… - сказал он. – Оденешь пока мои… студент. Размер тебе
подойдёт: я покрупнее тебя… буду. Поработаешь в моих сапогах. Это
лучше, чем в кедах. Я не пойду сегодня с вами на поле: займусь
распределением дежурств – дело важное и небыстрое. А завтра… завтра
мы что-нибудь придумаем.
Доцент кивнул головой, словно в подтверждение своих слов.
Посмотрел мне за спину – будто пожелал удостовериться, что поступил
правильно.
Его поступок, должно быть, одобрили: доцент улыбнулся, перевёл
дыхание. Я обернулся – наткнулся на суровый взгляд комсорга
Светланы Пимочкиной. Невольно представил её к кожаной куртке, с
наганом у пояса. Улыбнулся. Маска комсомольского вожака дрогнула –
Пимочкина в немом вопросе приподняла бровь, как не раз делала в
автобусе.
- Так… инцидент исчерпан, - сообщил доцент. – Теперь все в
порядке очереди получают орудия труда и дружно следуют за
старостой. Не забывайте об осторожности при работе с инструментом.
И не снимайте головные уборы – опомниться не успеете, как получите
солнечный удар. Надеюсь, мне никому не придётся напоминать, что мы
сюда приехали не развлекаться, а работать?
Усатый начальник нахмурил брови.
- Помните, что я буду писать отчёт о нашей поездке, - сказал
он.
Выдержал многозначительную паузу.
Продолжил:
- Слава Аверин на месте объяснит вам, что и как нужно
делать.
Указал на старосту.
- А на дежурстве в доме останутся…
Доцент вдруг снова посмотрел на меня. Напрягся, будто вновь
силился вспомнить мою фамилию. «Неужто сапоги зажал?» - пронеслась
в моей голове мыслишка. Но проверить догадку я не сумел. Потому что
у забывчивого руководителя так и не получилось совладать с
памятью.