***
Радовало, что в колхозном доме не оказалось зеркал: я не видел
себя со стороны. Но уже то, как усмехались при виде меня
одногруппники, намекало, что мой прикид не годится для столичного
показа мод. Хотя я мог бы то же самое сказать и об окружавших меня
студентах. Ни один из них не явился для уборки урожая в наряде от
Версаче или в найковском спортивном костюме. А вытянутые коленки
присутствовали не только на моих штанах. Славка Аверин протянул мне
сложенную из газеты шляпу – точно такая же красовалась и на его
голове.
- Так…
Голоса собравшихся на площадке около колодца студентов смолкли.
Доцент, сменивший отутюженные брюки на штаны от спортивного
костюма, указал рукой на меня. Сощурился, будто о чём-то задумался.
Пощёлкал пальцем. В новом наряде он выглядел ещё моложе. Если бы не
усы – казался бы первокурсником. Доцент, как мне показалось, и сам
это понимал: удерживал на лице напускную маску строгости и
высокомерия (чтобы выглядеть начальственно), пытался выставить себя
в лучшем свете.
- Усик, - подсказал Пашка Могильный.
Он стоял справа от меня.
- Да, Усик, - сказал доцент. – Что это у тебя на ногах?
- Кеды, - ответил я.
Нацепил на голову пилотку из газеты «Труд».
- В этом ты собираешься работать? – спросил усатый
начальник.
Он пригладил усики – прикрыл рукой усмешку.
Улыбнулись и стоявшие рядом с ним девчонки.
- В этом я собираюсь хорошо работать, - подтвердил я.
Старался, чтобы мой голос звучал браво.
- Ты вообще понимаешь, куда приехал? – спросил доцент. – Здесь
не городской парк, мальчик. Где твои резиновые сапоги… студент?
Все студенты посмотрели на мои ноги – на кеды.
Мне вдруг вспомнился мультфильм «Каникулы в Простоквашино», где
Шарик купил кеды вместо валенок. Представил, как выглядел сейчас в
глазах окружающих. «Шарик, ты балбес», - мысленно повторил я слова
Матроскина. Но балбесом себя не почувствовал.
И смущенным тоже: не без штанов же стоял перед строем ранимых
девиц. Да и в том случае тоже… Взглянул на свою далеко не новую
обувь. «Не угробить бы в этом колхозе кеды», - подумал я. Уже
узнал: стипендию мне выплатят только в октябре. Если не проснусь
раньше.
- В магазине, - сказал я. – Дожидаются моей первой стипухи.
Скулы доцента налились краской.
От чего мужчина ещё больше помолодел: теперь казался ровесником
того же Аверина.