В прошлой жизни редко пользовался общественным транспортом:
хватало личного и служебного автомобилей. Здесь же машина пока была
не средством передвижения – предметом роскоши. Проезд в автобусе
стоил столько же, сколько и килограмм кильки – пять копеек (и это
без обратной дороги). Ещё в салоне, поглядывая сквозь пыльное
стекло на проплывавшие за окном фасады домов, я прикинул, что
бороться с маньяками до получения стипендии будет возможно, но
накладно. Сегодня только среда – я собирался дважды в день ездить
на автобусе до выходных. Десять копеек в день – у меня теперь есть
к маньякам и собственные счёты!
Отъехал от общежития – вышел на четвёртой по счёту остановке.
Решил не пользоваться ближайшими к моему корпусу таксофонами (из
осторожности: не хотел засветиться перед правоохранительными
органами). Прогуливался по проспекту Ленина. Дожидался, пока
наговорится по телефону немолодая женщина. Та о чём-то увлечённо
щебетала – заставляла меня мысленно проговаривать: «Скорее бы у
тебя монеты закончились». Мои молитвы возымели действие. Женщина
нехотя повесила трубку, покинула кабину с недовольной миной, что-то
бормоча себе поднос. Зашагала в противоположную от меня
сторону.
Я быстрым шагом рванул к таксофону, смотря под ноги и вжимая
голову в плечи – старался опередить возможных конкурентов. Подошёл
к телефону-автомату до того, как появились другие желающие
позвонить. Вошёл в кабинку, плотно прикрыл за собой дверь.
Поморщился от оставшегося внутри кабины после женщины удушающего
приторно-сладкого запаха духов. Понял, что нужно торопиться: долго
я в такой ядовитой атмосфере не продержусь. Снял трубку, расправил
шнур, соединявший её с висевшим на стене аппаратом. Решительно
завертел диск. Набрал сперва «ноль», потом «два» (помнил, что такой
звонок можно совершить бесплатно).
Не чувствовал волнения – только брезгливость: неприятно было
пользоваться телефоном после той пропахшей мерзкими духами тётки.
Услышал гудки – украдкой огляделся по сторонам. Люди толпились на
автобусной остановке, метрах в сорока от меня. Возле таксофона не
бродили даже бездомные собаки (странно, но я их пока в Зареченске
шестьдесят девятого года и не встречал). Кашлем прочистил горло,
будто готовился сделать сообщение для прессы. Дождался, когда гудки
сменились мужским голосом – тихим, будто абонент находился на
другом конце земного шара. Выслушал обрывки фраз, убедился, что
дозвонился, куда хотел.