Завертелось, чтобы выбросить меня прямо под ноги странного
зверя, худого, с пылающими очами и длинными клыками.
Животинка, ткнув в меня лапой, села на жопу и по собачьи
встряхнувшись, сладко зевнула, высунув язык и продемонстрировав аж
два ряда зубов!
Не чувствуя от зверя какой-либо угрозы, медленно и осторожно сел
напротив.
Зверь снова зевнул и демонстративно лег, положив тяжелую и
кудлатую голову на не менее кучерявые и тяжелые лапы, словно самой
эволюцией предназначенные для ломания хребтов зазевавшихся
людей.
"Слишком много чести..." - Возникший в голове чуть хрипавый
голосок, мог принадлежать и зверю...
А мог и не принадлежать.
- Саймо! Хороший, Саймо! Умный Саймо! - Откуда то из-за моей
спины вылетела маленькая девочка и, с размаху, упала на спину
зверя. - Ты кого нашел, Саймо? Это же он, да? Это арасклин?
- Вряд ли... - Зевнул Саймо, демонстрируя разумность. -
Староват, для арасклина...
- Белла-Николь разберется! - Девчушка вцепилась Саймо в уши,
странно прищелкнула языком и лесная поляна исчезла.
Никогда не доверял детям.
И правильно делал.
Девочка со зверем на пол опустились пла-а-а-а-авно, в отличии от
меня, рухнувшего с высоты не меньше трех метров на бетонный пол в
положении сидя.
Нет, за годы я конечно отъел зад, но кости-то никуда не
делись!
Так что финиш мой был быстрым, громким, болезненным.
Что-то хрустнуло, гм, в заднице, что-то - в спине, огненная боль
обожгла висок и мое непонятное прибытие к неведомой Белле-Николь
завершилось очередной потерей сознания.
В общем, как говориться, "с прибытием, тля...!"
Впервые за долгие годы моей жизни, пробуждение было...
Приятным!
Нигде и ничего не болело, хотя воспоминания о треске в заднице и
присутствовали, но неприятных эффектов не наблюдалось, что не могло
не радовать, а то был у меня однажды поврежден копчик... Все
знакомые издевались, мол, типа, "посмотрите как нежно и гордо он
носит свой зад"!
Отомстить за эти троллинги я честно говоря забыл, но вот
зарубочка в памяти осталась, осталась...
- Тырш... Мандырш... Куандарынш...Аллек болл? - Надо мной
склонилась самая настоящая говорящая кошка, с меховыми ушами и
третьим, переходящим в четвертый, размером бюста. - Шибаршуш?
- Ага, полный шибаршуш... - Вырвалось у меня и кошко-женщина,
отчаянно покраснев, влепила мне пощечину и, вильнув пушистым
хвостом, растопыренным, как щетка для мытья бутылок, удалилась в
неизвестном направлении.