Когда выдающемуся учёному Дмитрию
Иваненко предложили заняться изучением установки, которая неведомым
образом создавала антигравитацию, он сразу решил, что это розыгрыш
его коллег. Такие розыгрыши были в ходу в академической среде, и
считались нормой. Но дело в том, что это ему сказал человек,
который вообще не любил шуток, даже смешных. Мстислав Всеволодович
Келдыш, который ему рассказал об этом, был предельно серьёзен, а
когда Иваненко сам осмотрел установку, то убедился в том, что
устройство действительно создавало обратную гравитацию. То есть до
включения устройство весило на два с половиной килограмма больше
чем после. И это в наглухо запаянном металлическом кубе.
Он даже навёл справки об этом
Николаеве, который установку собрал. Никто. Мальчишка и аппаратный
прилипала, которого он планировал оттереть от изобретения века, и
дать установке новое имя – своё.
И когда этот Николаев пришёл в
лабораторию, ничто не говорило об опасности. Аккуратно и даже с
некоторым шиком одетый молодой человек, с волевым лицом,
внимательными глазами, и потёртыми часами Мозер, на руке.
Но вдруг, из-за этой вполне
пристойной оболочки, показалась такая пасть, полная страшных зубов,
что Иваненко даже пожалел, что связался с этой темой.
- Но позвольте…
- С чего бы это я вам что-то
позволил, любезный? – Удивился Николаев. – Товарищ Келдыш вас
порекомендовал, и я прислушался к его мнению. Но как видно Мстислав
Всеволодович, ошибался на ваш счёт. Или всё-таки нет? Я вот уверен,
что вы завалите дело. А он считает, что только вы сможете его
продвинуть, до технической реализации. И у вас лишь один способ
доказать, что я неправ.
Сев в машину, Виктор перевёл дух. Да,
он сознательно нагнал жути на учёного, но иначе их не заставить
шевелиться. А что ему? Деньги капают, процесс идёт… Куда и зачем
ему торопиться? Тем более, тема такая… богатая. Можно и госпремию
урвать, и орденок. А там глядишь и вообще дать теме своё имя.
Виктору было достаточно наплевать на то, кто будет числиться
автором изобретения, но если по справедливости, то нужно было бы
найти того парня, который сгинул где-то в лагерях, и присвоить
антиграву его имя. Но Брежнев решил, и Келдыш поддержал его
решение, что изобретение должно быть названо Антиграв Николаева. На
этом дискуссия была закрыта.