Ни-че-го. Может, делаю что не так? А
давай спросим у соседа.
Я повернулся к азиату и уточнил:
- Слушай, у тебя никаких способностей
не появилось?
Тот поморщился и ответил на чистейшем
русском:
- Нет. Обидно.
- Понятно.
Несколько секунд мы тупо пялились
друг на друга, осознавая произошедшее, затем одновременно
воскликнули:
- Ты заговорил!
Сказано это было достаточно громко
для того, чтобы нас услышали встречающие.
- Верно, о герой, - повысил голос
старший паладин. – Все присутствующие могут понимать друг друга
благодаря артефакту, оставшемуся нам в наследство от Старого Мира,
- он положил ладонь на кристалл и нежно погладил гладкий бок. – А
посему, разные языки не станут проблемой. Есть ли еще какие-нибудь
вопросы?
Я сглотнул, стараясь унять бешено
колотящееся сердце. Не знаю почему, но лишь сейчас окончательно
осознал, в какое дерьмо вляпался. Один, в чужом мире, без оружия,
магических талантов, друзей. Не знаю местных реалий, а без
волшебного артефакта даже разговаривать с людьми не смогу. Что из
этого следует? То, что я целиком и полностью в руках похитителей.
Пардон, несчастных, взмолившихся о помощи сквозь толщу пространства
и времени.
И что в этой ситуации делать?
Ответ приходил сам собой: не
высовываться, наблюдать, собирать информацию.
Однако не все в нашей пятерке
скептиков готовы были затаиться и не отсвечивать. Здоровенный
чернокожий парень выхватил из-за пояса пистолет и наставил его на
старшего паладина, который, надо сказать, даже не дернулся. Сам я,
пожалуй, не смог бы сохранить столь поразительное хладнокровие,
оказавшись на мушке.
Хотя, может, он просто защищен
какой-нибудь сильной магией, вот и не парится?
- Слыш ты, снежок ***, какого ***
вообще творится? Какой на *** другой *** мир? Ты че, *** там? А ну
давай *** быстро *** возвращай меня домой! Имел я *** и вас и ваши
*** проблемы! Меня семья ждет!
Паладин не шелохнулся, однако во
взгляде его промелькнуло нечто, заставившее кровь в моих жилах
заледенеть. Как-будто на миг приоткрылась шторка, за которой
прячется громадный медведь. Взбешенный до предела!
Пальцы красавчика вновь коснулись
шрама, но на сей раз ногти едва не впивались в кожу. Он несколько
секунд яростно расчесывал лоб, затем опустил руку и заговорил.
Тихо, без агрессии, без злобы. Но было в этом голосе нечто такое,
отчего стало не по себе даже чернокожему здоровяку, а тот явно
видал виды.