- К сожалению, господин, мы не в
состоянии вернуть вас домой прямо сейчас. Как я уже говорил,
перемещение было последним шансом и на него потратили единственную
оставшуюся в нашем распоряжении Душу Леса.
Сказав это, паладин указал на центр
зала, на пьедестал с расколотым изумрудом.
- Без новых Душ Леса мы ничего не
сможем сделать, - продолжал свою речь Лехри и я все больше
убеждался в том, что он повторяет отлично зазубренный текст, а не
говорит от чистого сердца, - однако, как известно, из праха
старого, поднимается новое. Буквально через несколько дней в
заповедном лесу можно будет собрать урожай Душ, которого нам хватит
надолго. Именно для этого, герои, мы и призвали вас! Войдите в лес,
достаньте камни, принесите их. После этого все вы будете щедро
одарены золотом и серебром. Кто захочет, сможет остаться, дабы и
дальше помогать нам, ведь, как гласит пророчество, лишь иномиряне
способны дать надежду умирающему Дамхейну. Те же, кто пожелают,
вернутся домой, унося с собой благословения жителей и несметные
сокровища!
Голос его рос и крепчал, и ближе к
завершению речи могучим крещендо заполнял собой весь зал,
отталкиваясь от стен и долетая до каждой пары ушей, готовых
слушать.
Хорошая речь. Правильная. Логичная. И потому, верить этому хрену
с горы нельзя!
Впрочем, большинство собравшихся прониклись, даже чернокожий
парень с пистолетом притих. Хотя, может, до него просто дошло, что
не стоит тыкать стволом в незнакомых вооруженных людей, когда тех
больше одного?
В это время вперед выступил старший
напарник Лехри сына Катэйра, и молодой
воин почтительно склонил голову, демонстрируя максимальное
уважение, которое было заметно даже во взгляде.
- Прошу
простить меня за неучтивость, - сухой надтреснутый голос старика
был слышан едва ли не лучше, чем высокий тенор юного паладина. - Я
- просветленный Риман сын Махона из рода Тинтричей, высший
паладин Эйри. Именно я принимал решение о призыве обитателей иного
мира. И коль так, должно мне склонить голову пред вами.
- Господин! - резко воскликнул Лехри,
но старик жестом оборвал его и поклонился в пояс.
Лицо молодого воина дернулось,
искривилось в злой гримасе, и он отвернулся, но я успел заметить,
как в уголках глаз старшего паладина блеснули слезы.
Просветленный - что бы это ни значило - разогнулся и
продолжил: