– Как берберийский лев, – заверил ее я. – Встал грудью на защиту
Вики.
– Н-да, – Елиза Валбетовна покачала головой. – Лев, да еще и
берберийский. Это, наверное, в миниатюре, масштаб один к ста…
Тапочки там принести, на дверь порычать.
– Елиза Валбетовна, – я, насупив брови, изобразил отважного и
смелого защитника девиц и иных угнетаемых людей женского пола. – Я,
конечно, произвожу впечатление угрюмого дрища, но я по факту не
такой, мамой клянусь.
– Ну, если мамой, – брови-ниточки прекрасной повелительницы
двадцать третьего этажа дрогнули в сомневающемся изгибе. – Поверю
уж, хотя все равно…
Я шаркнул ножкой в знак признательности за хоть какую-то веру в
меня, долбанул в дверь кабинета Зимина пальцами, обозначив стук, и,
не дожидаясь ответа, проскользнул в него.
– А, смертный, – Зимин сидел в кресле и глядел на карту
Файролла, размещенную на стене. – Что, не страшно входить в логово
Тьмы?
– Да ладно вам уже, Максим Андрасович, – пробурчал я, стоя в
дверях. – Сколько уже глумиться-то можно?
– Много, – расплылся в улыбке Зимин. – И долго, и еще с
удовольствием. Да ладно я, вот сейчас Кит придет, вот он оторвется
на тебе по полной, это я тебе гарантирую.
Меня передернуло, я представил себе размер бедствия,
носящий фамилию «Валяев», и подумал, что лучше бы они и впрямь были
мятежными духами, оно мне дешевле бы вышло.
– Ты чего в дверях залип, проходи, садись, – в уголках рта
Зимина была добрая улыбка, он явно на меня не злился. Он смотрел на
меня так, как взрослые глядят на ребенка, который говорит им
какие-то очень важные для него вещи, являющиеся на самом деле всего
лишь детскими фантазиями.
– Поесть нету? – решил не изображать из себя графа Монте-Кристо
я, это он в доме мутных личностей не кушал, меня же подобное сроду
не смущало. – А то подхарчиться дома не успел, сразу из капсулы
сюда рванул. Вот только побрился – и в машину.
Зимин ткнул в какую-то кнопку на мощном агрегате, стоящем на
столе и, видимо, кроме телефона несущем в себе массу дополнительных
функций:
– Елиза, распорядись там, чтобы нам сюда еды какой-нибудь
доставили, мой гость сытым к начальству не ходит. Да и Никита
наверняка голодный придет.
– Корми теперь его еще, – раздалось из глубин аппарата. – А
Валяеву, сколько я его помню, всегда не еда была нужна, а
бутылка…