– Елиза! – по возможности грозно сказал Зимин.
В ответ раздалось фырканье, и связь разъединилась.
– Вот же наградил меня кто-то секретарем, – потер лоб Зимин. –
Не поверишь – лишний раз боюсь из кабинета выйти, и так год за
годом.
– Очень страшная женщина, – поддакнул я хозяину и увидел в его
глазах вопрос. – Нет, не в смысле страшная, что страшная, а в
смысле, что грозная и властная. Я ее очень боюсь, если честно.
– Ее все боятся, ну кроме, может, только Ядвиги, они вроде как
очень старые подруги, а может, та что-то про Елизу знает, что-то
такое, чего никто не знает, – Зимин нажал кнопку, и карта Файролла
на стене закрылась узорными жалюзи.
– А Ядвига – это кто? – я это имя пару раз до сегодняшнего дня
слышал, да и внизу только что оно прозвучало.
– Ядвига – это начальница управления по работе с персоналом, –
Зимин достал из ящичка на столе сигару. – Она знает всех и каждого
в «Радеоне», и совершенно без сантиментов решает их судьбу, иногда
даже не сообразуясь с нашими пожеланиями, в рамках дозволенного,
конечно. Не завидую сотрудникам из тех, кто попробует встать на ее
пути. Ну, из младшего и среднего персонала компании, разумеется, не
из высшего руководства.
– Да? – удивился я. – А чего тогда я…
– Ты взят на работу непосредственно нами, мной и Никитой, а
после одобрен Стариком, и вопросы твоей судьбы и жизни решаем
только мы, или Старик, чье слово является последней инстанцией.
Кстати, гордись – твое личное дело лежит в его сейфе, рядом с моим,
валяевским и еще десятка руководителей рангом поменьше. Хотя она
как-то раз пыталась потребовать у меня, чтобы я приказал тебе
явиться к ней на прием, давно, еще в начале осени, но я в тот день
был не в духе, так что ей не повезло. Да и ни к чему тебе это.
Я проникся, прочувствовал, погордился и задал следующий
вопрос.
– А мои гаврики? Чего их она тогда не дергала к себе?
– Твои люди не в штате «Радеона», – пояснил Зимин, окутываясь
клубами дыма. – Они тоже не в ее поле действия, повезло им. Кстати,
она тебя здорово не любит.
– Чего это? – удивился я – Особенно учитывая то, что мы с ней
даже не встречались ни разу.
– Да за крота в твоем издании она тебя не любит, запрос-то через
нас шел. – Зимин пощелкал пальцами, встал, достал из настенного
шкафа бутылку коньяку, два фужера, наполнил их, один пододвинул
мне, во второй окунул кончик сигары, с аппетитом затянулся и
продолжил: – Азов тогда такой хай поднял, ну, мол, «бардак, левая
рука не знает, что правая делает». Такое шапито было!