Тип оказался высоким, довольно красивым шатеном. Выражение
брезгливой насмешки, застывшее на его породистом лице, выдавало в
нем высшего аристократа. Или они здесь не так называются? Я еще не
разобрался с терминами до конца.
— А не пойти ли тебе в овчарню, хрен с горы? — довольно любезно
поинтересовался я у высокородного. Ну не знаю я его имени, не
помню, что мне сначала надо поинтересоваться им, прежде, чем нашу в
высшей мере светскую беседу продолжить?
— Что ты сказал? — он сузил глаза, а его лицо враз потеряло
немного надменности.
— Да ты еще и глухой, — я сокрушенно покачал головой. — К овцам,
говорю, ступай, — я повысил голос, как будто и правда говорю с
глухим. — Они уже заждались своего полюбовничка. Только с бараном
ярку не спутай, а то нанесешь еще тяжелую моральную травму
несчастному животному.
Он ничего не ответил. До этого момента все стоявший в дверях,
парень сделал шаг, очутившись на моей территории. Сжав губы, он
размахнулся ногой, явно собираясь меня ударить.
Удара я ждать не стал. Прикасаться к себе я позволял лишь
прекраснейшим из женщин, а этот юнец, у которого еще не все прыщи
сошли с рожи, явно к ним не относился.
Перехватив его ногу в районе щиколотки, я одновременно
развернулся и, опираясь на незанятую ногу, резко встал. Не
ожидавший отпора аристократ начал заваливаться на спину, нелепо
взмахнув при этом руками. Падал он явно неудачно. Мне со своего
места было прекрасно видно, что, если он продолжит падение, то
попросту проломит себе голову об острые края стоящего позади него
столика, сделанного из какого-то металла. Такое обстоятельство, как
убийство высокородного, вряд ли улучшит мою характеристику. Я
дернул его за ногу на себя, и он грохнулся на пол, счастливо
избежав встречи своей тупой головы со столом.
— Да я же убью тебя, выродок, ублюдок, позор своего клана! —
заорал парень, и попытался встать, но я все еще не выпускал из
захвата его конечность, поэтому весьма логично было предположить,
что ему не удастся этого сделать.
— Если ты еще раз дернешься, я просто сломаю тебе ее, и всем
скажу, что ты не смог самостоятельно завязать шнурки, поэтому
приперся ко мне, но споткнулся о собственную ногу и упал, сломав
ее. — Ответил я, с трудом подавляя в себе желание осуществить
угрозу. Говоря, я поставил свою нижнюю конечность ему на голень и
несильно надавил. Рука в это время фиксировала его, формируя нечто
вроде рычага. Мне нужно приложить совсем немного усилий, чтобы
раздался весьма характерный хруст. Даже невеликих сил этого тела
вполне хватит, чтобы провернуть такое.