– А маму?
– И маму.
– Вот и хорошо. Вот и чудно! Маму надо любить. А меня не надо.
– Но…
– Ну подумайте сами, моя хорошая, на что я вам. У меня жена, дочь, кошка. Вон, «Шебу» ей несу. Вот, смотрите. Видите?
Шуршит пакетами, достает и показывает кошачий корм, а всё это время продолжает говорить:
– Кроме «Шебы» не жрёт ничего. Так голодная и будет сидеть. А у меня работа: два через два одна и две через две – другая. Работы, то есть, две. То есть два через два дня одна работа, и потом в свободное время две через две ночи – другая. А мои бабы тоже – воспитывают её. Мусю нашу. «Шеба» кончится, так рыбу ей суют. Ну не ест она рыбы! Не любит.
– А я вас люблю.
– Ох. Ну я же объясняю. Меня любить нельзя. Я больше женской любви не вынесу. У меня, сама посчитай… Ладно, я посчитаю, у тебя уже пальцы синие, не загибаются. Возьми мои перчатки. А я свои пальцы буду загибать. Считаем: две мамы у меня, слава богу, живы – и тёща, и моя. И обе, тоже слава богу, отдельно живут. Но – продуктов мамам привези, на дачу мам отвези, потом их оттуда забери… И всё в разных концах Москвы и Подмосковья. А сейчас пробки, сама знаешь, какие.
Загнул два пальца и продолжает:
– Жена моя тут вот недавно, например, говорит: пылесос сломался. Я ей: давай починим. Она: нет, он старый, его бесполезно чинить, надо новый покупать. Ну, я напрягся, подзанял там. Купили. Домой приносим. Распечатали. Зверь! Старый, перед тем как выбросить, включили на всякий случай. Тоже заработал. «Так какого!..» – говорю. А жена – «Ничего, маме на дачу отдадим, а этот всё равно мощнее».
Мужчина основательно загнул третий палец, потом, через секунду, ещё один, видимо, кошку вспомнил.
– Но я вас люблю, мне от вас ничего не нужно…
– Милая, ну куда я тебе? Куда? Меня и так мои бабы на части рвут, только успеваю поворачиваться. Ты тут не вклинишься, нет. Дочка вот ноет – сапоги ей нужны. Только купили. Месяца не прошло. Нет, уже немодные стали. Как они за месяц станут не модными? Вот как?! Завтра выходной – поедем сапоги покупать.
Мужчина при этом со значением загнул пятый палец. И потряс кулаком.
– Но я бы окружила вас любовью и заботой…
– Милая, я бы хотел, чтоб меня хоть один мужик окружал, среди этого бабьего царства! Кореллу тут купил. Попугая. Мироном назвал. А Мирон этот мне через две недели яйцо снёс. А я на смене был. А он, то есть она, сидит на яйце, ни пить ни есть не отходит. Ослабела птица. Мне мои звонят: что делать? Я им: яйцо выньте, да и все дела! Они: мы боимся, она шипит на нас, клюв разевает. Вот ещё курицы две! И эта третья, яйцо, вишь, снесла. Приехал, перчатку надел. Выкинул яйцо это. У неё как просветлело в голове, у Мироновны нашей, кинулась воду пить, потом зерно клевать. Ну ничего без меня не могут!