Из прихожей вошла девочка лет шестнадцати. Эрик подумал, что это, должно быть, Ева, дочь доктора Ротмана. Он не видел ее несколько лет. У нее появилась грудь, но она по-прежнему была маленькой и худенькой.
– Неужели твой отец позволил тебе вступить в «Гитлерюгенд»? – сказала она.
– Он еще не знает, – сказал Эрик.
– Ого, – сказала Ева. – Ну, тебе влетит.
Он перевел взгляд с нее на дверь кабинета.
– Как ты думаешь, пойдет твой отец? Твоя мать так сердито со мной говорила…
– Конечно, пойдет, – сказала Ева. – Он поможет любому, кто болен. Уж он-то не спрашивает, какой национальности больной или членом какой партии является, – в ее голосе зазвучало презрение. – Мы же не нацисты!
Она снова вышла.
Эрик был в замешательстве. Он не ожидал, что из-за этой новой формы у него будут такие неприятности. В школе все ею восхищались.
Тут появился доктор Ротман. Обращаясь к ожидающим своей очереди больным, он сказал:
– Я сразу же вернусь. Прошу меня простить, но ребенок не станет ждать, пока его будут готовы принять… – Он взглянул на Эрика. – Пойдемте, молодой человек, будет лучше, если вы поедете со мной, хоть вы и в этой форме.
Эрик вышел вслед за ним и сел на пассажирское сиденье «лягушки». Машины он обожал и не мог дождаться, когда наконец он вырастет и ему можно будет водить самому. Обычно в любой машине он ехал с удовольствием, любил глядеть на приборы и следить за действиями водителя. Но сейчас он чувствовал, что на него все смотрят: как он сидит в своей коричневой рубашке рядом с еврейским врачом. А что, если его увидит господин Липман? Всю дорогу он сидел как на иголках.
К счастью, ехать было близко: всего через пару минут они были у дома фон Ульрихов.
– Как ее зовут? – спросил доктор Ротман.
– Ада Хемпель.
– А, на прошлой неделе она приходила ко мне на прием. Рановато она… Хорошо, ведите меня к ней.
Эрик повел его в дом. Он услышал детский крик. Ребенок уже родился! Он заторопился вниз по лестнице, доктор Ротман за ним.
Ада лежала на спине. Кровать была насквозь мокрой от крови. Карла стояла рядом, держа на руках крошечного младенца. Он был покрыт слизью. От младенца к юбке Ады шел какой-то толстый шнурок. Глаза у Карлы были огромные от ужаса.
– Что мне с ним делать? – вскричала она.
– Вы делаете все абсолютно правильно, – успокоил ее доктор Ротман. – Просто подержите так ребенка еще минутку.