Разумеется, девица возмущенно пыталась торговаться, но тут
почему-то вмешался Скрип. Он как раз отлеживался недалеко от машины
после очередного сеанса, и вся эта сцена происходила на его
глазах.
Связист, кряхтя, сел на коврике, привычно потер виски и
сказал:
-- На вашем месте, Анжела, я бы заткнулся и пошел выполнять, что
приказано. Иначе командир отдаст тебя под трибунал.
Как ни странно, этот дешевый трюк сработал. Фифа подавилась
очередным возражением, подняла с земли таз и отправилась к
ручью.
Здраво предположив, что стирать руками ей не приходилось
никогда, Рим последовал за ней.
Времени на размышления хватало, и выводы, которые он для себя
сделал, звучали весьма неутешительно.
Первое. Домой они, скорее всего, не вернутся. Природный ли
катаклизм тому виной, или какие-нибудь приборы сумасшедших ученых –
хер его знает. Но повторить те самые условия, что были при
«переносе», невозможно. Значит, надо как-то устраиваться здесь.
Второе. Вариантов он видел несколько. Например, разделить
оборудование и разбежаться в стороны. Еще по второму-третьему
сеансу, и они смогут общаться с местными достаточно свободно. Пусть
их язык и не идеален, но уж как-нибудь поймут друг друга. Только
проблема в том, что, с точки зрения Рима, в данном случае у всех
резко снижались шансы выжить.
Пожалуй, в его жизни наступил тот момент, который вполне можно
будет назвать торжеством демократии. Разумовский постановил для
себя, что сегодня он сядет и поговорит со всеми. Учитывая их
местонахождение – он им больше не командир. Разбегаться или вместе
идти дальше, каждый должен решить для себя сам.
Охотники вернулись буквально через пару часов, чрезвычайно
довольные, весело переговариваясь. Рим отметил про себя, что от
мужиков изрядно пованивает, да и морды у них заросли так, что их,
скорее, примут за бомжей, чем за военнослужащих. Потом напомнил
себе, где они сейчас находятся, и мысленно заткнул фонтан
красноречия. Похоже, армия из их жизни ушла навсегда.
Бык небрежно бросил рядом с прогоревшим костром тушку полосатого
кабанчика весом килограмм на пятнадцать-семнадцать и пояснил с
некоторым самодовольством:
-- Сам на нас выскочил, дурачок, - потом азартно потер руки и
добавил: -- Эх, щас шашлычка сообразим!
Сеньор Хосе, глядя на добычу, зачастил словами так, что Рим не
понял больше половины. Вопросительно глянув на Скрипа,
скомандовал: