-- Нас не смогут поймать – мы воины. Ты можешь оставаться
голодным, но каши из банок больше не будет.
Хосе взволнованно заговорил, и Скрип перевел:
-- Его очень беспокоит вот эта туша, – он кивнул на мертвого
кабана. -- Предлагает или перейти в другое место, чтобы нас не
связали с ней, или… - тут он что-то уточнил, ухмыльнулся, и
добавил: -- Или продать ее побыстрее. У него есть кому.
Рим знал простую вещь: в данных обстоятельствах он больше не
командир людям. Он не имеет права сейчас решать и приказывать.
Именно поэтому все их разговоры последнее время обходились
практически без команд, как у гражданских. Ему самому казалось, что
логичнее остаться группой. Это намного безопаснее. Но этот момент,
безусловно, надо было обсудить.
Черт их знает… Тот же Скрип, например. Он ему, Риму, вообще не
понятен, может, парень решит отколоться.
-- Скажи ему, что вопрос с мясом мы решим во время еды. И
давайте уже садиться, действительно жрать хочется.
Первые минуты трапезы проходили в полной тишине. Даже Фифа,
севшая с краю, подальше от Быка, молча жевала свой шашлык. Ближе к
концу, когда свободных веток-шампуров стало значительно больше, Рим
сказал:
-- Значит так, господа-товарищи, я думаю, нам следует
определиться. Технически я сейчас не командир группы, как и вы – не
мои подчиненные. Нравится нам или нет, но, надеюсь, все поняли, как
мы вляпались. Я, лично, не вижу ни одного шанса вернуться домой.
Есть два варианта. Первый: все остается, как было. Мы группа, я ваш
командир, - тут он на секунду задумался. И поправил сам себя: --
Ну, или не я командир, а выберем кого-то другого. Второй вариант.
Еще пару-тройку дней доучиваем язык и разбегаемся каждый по своим
делам. Сразу говорю, держать никого не буду, оборудование из машины
разделим по-честному.
________________________________________
Ежели кто-то не видел кабана живьем, то привожу
тактико-технические данные. Масса взрослого кабана от 100 до 200
кг, скорость от 30 до 40 км\час. 300 метров разъяренный кабан
пробегает примерно за 25 секунд.
Хосе, слушая незнакомую речь, похоже, по помрачневшим лицам,
уловил, что момент не самый приятный, и чуть помявшись, что-то
извиняющимся тоном пробормотал. Поколебавшись, прихватил еще ветку
шашлыка, с тоской посмотрел на соус и ушел к машине. Там он уселся
на ступеньку, как бы показывая: «Я тут вообще не при делах,
разбирайтесь без меня.»