Наконец обвитая вокруг нас нить вспыхнула заговорённым пламенем,
оставив только кусочек на запястьях, и нам разрешили встать и пойти
украсить собой праздничный стол. Жених — теперь уже муж — прошёл
туда величественно, почти не заставляя меня догонять, хотя,
возможно, дело было в том, что у меня длинные ноги. Слуги поспешно
выдвинули нам украшенные искусственными цветами кресла, и мы
опустились в них, чтобы благосклонно взирать на собравшуюся
родню.
Ну, он, может, и собирался взирать на родню, а мне вот стало
интересно всё-таки посмотреть, каков он из себя. Так что я
аккуратно повернула голову, чтобы покров никуда не съехал, а голова
мужа попала в обзор через сеточку.
Это был тот самый ушлёпок, который зарубил мою горную ба.
Флейты заныли, а бубны зарокотали, будто сама судьба смеялась
надо мной их голосами. Я таращилась сквозь полог на Вачиравита и не
могла пошевелить ни пальцем. Мышцы окаменели, сдавленные
напряжением. Если бы не это, я бы сорвала полог и подняла тут всё
на воздух одним только визгом. Как я могла?! Нет, ну как я
могла?!
Внезапно мне подумалось, что сказал бы отец, если бы увидел меня
сейчас. А как бы плакала мама? Ицара Суваннарат опозорила свой
клан! Вместо того, чтобы отомстить врагу, она взяла и вышла за него
замуж! И сидит теперь за праздничным столом, наслаждаясь прохладой
талисмана, на который ушло столько махары, что мой клан мог бы
шестнадцать лет в счёт неё защищать все наши подопечные
поселения.
Потом мне пришла другая мысль. Если этот паскуда так легко
разделался с горной хозяйкой, он ведь мог и на амардавику напасть.
И тогда она бы стала защищаться. Может, она просто обездвижила его
и посадила в какое-нибудь дупло? Или вовсе превратила в котелок. И
это бы всё объяснило: конечно, амардавика не напала бы на
случайного путника, но и не позволила бы первому
встречному-поперечному угрожать её жизни. И, конечно, если он год
провёл, превращённый в предмет утвари, то потом не смог сразу
вернуться к человеческой жизни: нужно время, чтобы адаптироваться
обратно. Да ещё его чести и поганому его достоинству нанесли
величайшее оскорбление! Ари Чалита была амардавика с юмором, мало
ли во что она его превратила! Вот он и бросается теперь на любую
тень, пытаясь доказать себе и миру, что достоин большего.