— Мой муж пришёл пожелать мне спокойной ночи?
Он постоял молча, рассматривая меня. Точнее, не меня, а наряд и
покров, под которыми меня и видно-то не было. Наконец его
неподвижное лицо напряглось, изобразив еле заметное отвращение. Он
протянул руку и сдёрнул с моей головы покров, больно рванув волосы.
Я вскрикнула и чуть не упала с кровати, качнувшись вслед за его
жестом.
С половину малой чаши мы смотрели друг на друга. Его лицо
казалось бы спокойным, если бы не раздувающиеся ноздри и не
бурлящий в полутьме сиреневый свет узоров. Потом он отвёл взгляд от
меня и заметил чарки со свадебным вином на тумбочке. Он шагнул
вперёд и поднял обе. Я уж думала выпьет или подаст мне... Но он
опрокинул их прямо над полом. Тёмный напиток расплескался по
белёным доскам, забрызгав блестящий золотой шёлк его сатики.
Вачиравит вытряс последние капли и швырнул чарки об пол так, что
они разлетелись тысячами осколков. В завершение своего молчаливого
представления он плюнул в разведённую грязь, развернулся и
ушёл.
Я посидела, медитируя на ажурную трубку лестницы, но мыслей в
голове не прибавилось. В конце концов, поняв, что ничего путного не
надумаю, я перекатилась на другую сторону необъятной постели,
подальше от Вачировитовых слюней, и отрубилась до утра.
Наступление утра провозгласила Буппа, которая спустилась со
своего чердака и увидела винную лужу с осколками — последняя
занавеска так и осталась незадёрнутой.
— Прани! — ахнула она. — Вы что же, во сне чарки смахнули?!
Я подскочила на кровати, чувствуя себя связанной по рукам и
ногам, и поняла, что это свадебный наряд ночью меня полностью
опутал.
— Какая я тебе прани?! — зашипела я. — Была прати, стала пранья!
Ещё не хватало, чтобы меня кто-нибудь заподозрил во владении
махарой!
Буппа снова ахнула и шлёпнула себя по губам, но тут же сузила
глаза, оглядывая меня:
— А вы цвет кожи лучше держите, смотрите, снова чёрная вся!
Мы злобно уставились друг на друга, соображая, кто из нас
проштрафился сильнее. Я даже не знала, могу ли я во сне сдерживать
махару. Не приведи небеса Вачиравит бы остался вчера...
— Идите в омывальную, — первой сдалась Буппа. — Я видела с
балкона, сундуки ваши привезли, переоденем вас во что полегче, день
будет жаркий.
— Сама не таскай тяжести, — наказала я, раздёргивая полог с
другой стороны кровати. В лицо ударил светло-зелёный свет,
отфильтрованный кронами лиан. — Найди здешних слуг или хоть
учеников каких-нибудь.