Человеческий облик сохранял все, что
внушала собачья сущность. Мужчина, оказавшийся моим отцом, был
высок, спортивно сложен и источал такую уверенность, что захотелось
как следует потрепать ее в качестве проверки.
Пока я разглядывала его на всех
возможных уровнях, никто из присутствующих не рискнул нарушить
напряженную тишину. Всего в шаге от нас, нервно сминая собственные
руки, стояла мама, переводя взгляд с меня на отца и обратно.
Последний раз, когда мы с ней виделись, был как будто в другой
жизни, хотя на деле всего лишь позавчера. Ее знакомство с Владом
закончилось бурным скандалом и моим уходом из дома, когда
вскрылось, что она всю жизнь знала о существовании практикующих и
моем месте в их мире.
Чуть левее подпирал плечом фонарный
столб второй незнакомец. По характерным внешним чертам я
догадывалась, что это еще один мой кровный родственничек. Интуиция
пометила его как родного дядю, скорее всего, младшего брата отца.
Кристально ясно было и то, что они составляют тандем практикующего
и фамильяра. Стиль, взгляды и общая аура выдавали в них темных, то
есть в своих ментальных практиках они прибегают к самым жестким
мерам и различным ресурсам. Самое важное, что сразу же объяснил мне
Влад — темные и светлые не значит добрые или злые, разнятся только
методы и принципы.
В стороне ото всех возвышалась
Анастасия Захарова, сильнейшая практикующая нашего круга, девушка
индивидуальная во всем, начиная от стиля одежды и заканчивая
неординарной внешностью и манерой говорить. Как всегда спокойная и
хладнокровная, она легко покачивала в правой руке свою неизменную
спутницу-трость, предпочитая смотреть в ночное небо, а не на
разворачивающуюся семейную драму. У меня не было ни малейших
сомнений, что от внимания Безумной Шляпницы, как я называла ее про
себя, не ускользает ни одна деталь.
На лавке у подъезда остались светлая
целительница Катя и ее фамильяр и парень Миша, старательно делавшие
вид, что их тут вообще нет. Своими обострившимися в эту ночь
инстинктами я чувствовала, что оба мне сочувствуют, но не знают,
как и чем помочь в этой глубоко личной ситуации.
— Что ж, род тебя поддерживает, —
первым заговорил мужчина с сущностью испанского бульдога. У него
был низкий, хорошо поставленный голос, какой трудно не услышать. —
Отлично.