Но он противостоит.
Молот и копье лязгают и скрежещут, словно железные зубы.
Беркутов теснит молодого японского бога. В очередной раз молот
отбивает копье, и с древка брызгает россыпь разбитых самоцветов.
Хенеси пытается отступить, но ему не удается. Сокрушительный удар
вбивает японца в пол, копье катится по дымящемуся песку.
Почему-то Беркутов бросается не к Нобунаге, а к копью. Русский
высоко замахивается, словно кузнец перед ударом по расплавленной
заготовке. Что он задумал? Принцесса не понимает. И вдруг резко до
девушки доходит. Сердце наполняет тревога. На её кукольном личике
проступает ужас пополам с надеждой.
- Неужели он сможет?! – вскрикивает Анеко. – Брат, скажи,
пожалуйста, что нет!
Бледный Гунай ничего не говорит. Он лишь сжимает подлокотники
кресла в ожидании рокового момента.
«Невозможно! – сама себя утешает принцесса. – Нет! Наши боги
незыблемы и непобедимы! Это копье создало Японские острова, а
значит, даже если оно пронзит само солнце, то не сгорит. Наши боги
незыбле…
БАМ!
Пол провалился под молотом. Огромные камни посыпались с потолка,
словно аплодисменты болельщиков на Гроне. Расколотые самоцветы
разлетелись во все стороны, древко копья не выдержало удара. Копье
Идзанаги разломано.
Русский уничтожил божественную реликвию японцев. Попрал то, что
казалось вечным и неодолимым.
Странно, но Анеко ощутила, как что-то отпустило ее. Что-то
чудовищно давящее. В ее глазах Беркутов стал светиться, словно
окутанный золотой аурой. Сердце наполнила горячая истома.
«Что со мной? – шепчет принцесса. – Что это за чувство?»
Беркутов снова молотит Хенеси. Разбивает в крошево обсидиановый
панцирь, сносит забрало шлема. Лицо Нобунаги открывается людям.
Анеко ожидает увидеть усталое, может, напуганное лицо своего
избранника. Но под шлемом оказалось нечеловеческий оскал: куча
острых клыков не помещается во рту, на губах пузырится белая пена,
как у бешеного пса.
- Хаосит, - произносит русская княгиня из свиты русского
императора. Она поправляет длинные серебряные волосы. – Теперь ни у
кого не осталось сомнений?
***
Так я разрушил копье богов творения. Этим действием я поразил
принца и принцессу и через них проник в коллективное
бессознательное японцев. В общие паттерны добавился образ
уничтоженного оружия Идзанаги и Идзанами. Но это только начало.