А следом осенило: несмотря на то, что все это время я считал свою жизнь бестолковой и несносной, она таковой вовсе не являлась. Я молод, крепок, здоров. У меня, в отличие от Семена Евгеньевича, впереди десятки лет, за которые при желании можно много чего успеть: реализоваться, воплотить в жизнь мечты, влюбиться, посмотреть мир…
Алиса бесшумно вошла в палату и, присев на стул рядом со стариком, взяла его за руку.
– Семен Евгеньевич, я сказала медсестре, что вам было плохо. Не следовало, конечно, блины есть, – вздохнула она. – Вы пока отдохните, а она чуть позже подойдет.
– Спасибо, дочка. От всего сердца спасибо, – улыбнулся Семен Евгеньевич. – Жаль, что как в прошлый раз не погуляли. Погода за окном чудесная.
– Да, погода – прелесть. Настоящее лето. Но вы не огорчайтесь, в следующий раз непременно погуляем, – ласково поглаживая старика по предплечью, сказала Алиса.
– Ты приходи. Обязательно приходи, дочка. Я тебя очень жду, – Семен Евгеньевич накрыл своей ладонью пальцы Алисы и ласково посмотрел ей в глаза.
Малыгина энергично закивала, и в этот момент мне показалось, что в ее взгляде появился влажный блеск. Сцена и впрямь была трогательная.
Распрощавшись с Семеном Евгеньевичем, мы вышли на улицу, в небольшой садик со скамейками, куда волонтеры вывели желающих погреть кости стариков.
На дворе стоял полдень, жара была невыносимая. Я весь взмок, футболка прилипла к телу, да и есть хотелось нестерпимо. Но Алиса, по-видимому, не разделяла моих мучений. Порхала как бабочка от старика к старику и лучезарно им улыбалась.
Удивительная она все-таки девчонка. Никогда таких не встречал.
11. Глава 11
Алиса
Милые мои старички! Как я рада была всех их снова видеть! Думаю, нам правда удалось их немного развлечь. Ярослав, кстати, держался молодцом. Иногда, глядя на его приподнятые от удивления брови и недоуменно распахнутые глаза, я еле сдерживала смешок. Наверное, он вообще впервые общался с пожилыми людьми. Ведь у него не нет ни бабушек, ни дедушек.
На обратном пути мы с ним шли позади всей группы волонтеров, и я достала из рюкзака бутерброды.
– Будешь? – спросила, протягивая ему сверток.
– Давай, умираю с голоду, – радостно выдохнул Калашников.
Мы брели по узкой тропинке и наслаждались нежными прикосновениями солнца. Я всегда обожала лето и раннюю осень. Теплое, приветливое и невообразимо уютное время года. Не то что хмурая и вечно недовольная зима, которую я терпеть не могла. Холодно, зябко, зуб на зуб не попадает. От одних только воспоминаний о морозах мурашки по коже.