Может, связь прервалась? Колонию могли заблокировать. Тогда
становилось понятным, зачем ее тащили на военном корабле. Но если
ситуация критическая, тогда надо добраться к своим и помочь! Нужен
какой-то узел связи. Срочно!
Наташа стала выбираться из капсулы. Тело слушалось плохо, мышцы
ломило. Но она, шипя ругательства сквозь стиснутые зубы, заставила
себя сначала сесть, а потом и встать.
Шаг. Ноги не держат. Надо...
Пол несется ей навстречу. И она наяву слышит грохот
разрывающихся снарядов. Потом пронзительный визг зажигательных
бомб. И чей-то вопль: «Вытаскивай командующего!»
Паленая кожа. И паленые волосы. Они, когда горят, оказывается,
потрескивают. И запах — от него просто выворачивает. И — вот уж
удивительно... Когда боли много, она вдруг перестает
ощущаться...
Я падаю, падаю, падаю... И все не могу коснуться Земли. Может,
потому что я падаю вверх, в небо?
— На’Аталии... Придите в себя... На’Аталии, пожалуйста!
Она слышит голос — странный, говорящий на чужом языке. Голос,
который так привык к властным интонациям, что нежные ему как-то и
не идут.
— Да сделайте что-нибудь! — рычит этот голос.
И раздается еще один:
— Претемный, это ее решение — уйти или остаться. Тело не имеет
несовместимых с жизнью повреждений.
Снова рычание. И она понимает, что властный ругается. Кажется,
это орочий. Очень замысловато-неприличное определение.
— Зовите, лур... Больше ничего не остается.
— На’Аталии, останьтесь... Я прошу вас...
Этот голос не дает ей ворваться в небо. Стать свободной, как
ветер.
И Наталье в какой-то момент становится интересно: какой он,
хозяин этого голоса?
Она раскрывает глаза, видит склонившегося над ней мужчину.
Понимает, что на коленях у него она и лежит.
И это явно не человек. Слишком изящные черты лица. Острые уши.
Белым облаком обнимающие его фигуру длиннющие волосы, сильные
нежные руки, гладящие ее по лицу. И глаза...
— Какой потрясающий цвет, — говорит она ему.
— Чего? — спрашивает он шепотом.
— Глаз. Я никогда таких красивых не видела.
— Живая! — выдыхает он с облегчением.
Наташа проснулась. Осторожно прислушалась к себе — что-то с ней
было не так. Охнула болезненно — голова тяжелая, будто в нее
насовали чего-то медного. Или свинцового?
— И что это такое? — пробурчала она негромко. — Перепила вчера,
что ли?
Но дикой жажды не было. Засуха в Бодунах не наблюдалась.