— Оставьте меня, — распорядилась Наташа. — Я сама пойду!
— Ночью вы уже доходились до какого-то невротического
приступа.
— Ничего не помню, — пожаловалась Наташа.
— Все бежали кого-то спасать.
Он поставил ее в душевую кабинку и стал раздевать.
— И никаких «я сама»! — предупредил, когда женщина дернулась. —
Даже не думайте! Мы с Ре’Лергом ловили вас всю ночь. Вы думали, что
горите. Потом стали задыхаться.
— Простите...
— Просто выполняйте распоряжения лекаря. И мои заодно.
И он открыл воду.
— Я оставлю вас минут на пять. Никуда не ходить, просто стоять.
Если что — звать на помощь.
— Слушаюсь, претемный лур!
Он посмотрел на нее. На лице промелькнуло выражение, которое
Наташа никак не могла идентифицировать. Остроконечные уши
поджались, как у тигров перед прыжком.
И владыка вышел.
Наташа решила, что в жизни счастье есть. Причем именно здесь и
именно сейчас. Еще бы кто рассказал, для чего используется каждый
из пузырьков, которых у владыки было множество.
И как темные чистят зубы?
Она вздохнула и с любопытством огляделась.
Роскошненько. С учетом того, что они находились на флагмане
эскадры темных, то есть на боевом корабле...
Мозаика по стенам из разнообразнейших оттенков серого,
белоснежный пол. В душе — настоящая вода, а не специальный
химический состав, как в земных. Белая едкая пена. Бе... Наташа
вспомнила, как они, будучи еще кадетами, после первой же помывки
этим составом шелушились и сдирали кожицу.
А ведь за это время на земном флоте ничего не изменилось, в
отношении удобства и комфорта экипажа — так уж точно.
— Как вы там? — спросил у нее темный.
— Замечательно, — искренне ответила она. — Только...
— Что? — теперь в его голосе сквозило беспокойство, за которое
она была ему признательна.
— У вас есть зеркало? Хочу посмотреть, пострадало ли лицо.
Темный выключил воду. Замотал ее в огромное полотенце. Поднял на
руки. Сделал несколько шагов. И они очутились перед зеркалом.
Наташа вздохнула. Было чудесно. Хищный, смертельно красивый
мужчина. Сияют фиолетовые глаза... И в белое облако его волос
вплетаются длинные каштановые с медным отливом — ее. У нежной
хрупкой женщины, отражающейся в зеркале, розовеет от смущения кожа.
Тонкие руки обнимают мужчину и ищут в нем опору...
— Шрамов нет, — тихонько сказал лур. — Ни на лице, ни на теле.
Вы очень красивы.