Первый выпад Карата я отбила, когда кухню наполнил его мурлычущий низкий смех, и в темноте комнаты сверкнули глаза, что казались почти черными, но я не позволяла себе расслабиться, сделав шаг назад лишь для того, чтобы встать удобнее в боевую позу.
— Хотел спросить, скучала ли ты по мне, детка, но теперь всё вижу сам. — Его широкая хищная улыбка была соблазнительной и заигрывающей, но я не поддавалась ей, сосредоточившись лишь на собственных импульсах и его скорости, которую человеческому глазу было и не заметить. — Тренировалась каждый день в мыслях обо мне?
Я не ответила, готовая просто зарычать, и снова отбивая его ладонь, которая тянулась ко мне, чтобы пустить по венам яд, от которого я так и не смогла избавиться до сих пор.
Карат снова рассмеялся, хмыкнув и выгибая брови:
— Совсем не дурно.
Вот только вечно мне не могло везти, и я не успела среагировать правильно на последний его выпад, с которым Карат оказался рядом, в этот раз не пытаясь зажать меня у любой плоской поверхности, а неожиданно хватая за руку, чтобы засунуть в рот мои пальцы, облизывая их и низко заурчав.
Дьявол!
Я дернулась всем телом, пытаясь вцепиться в него свободной рукой, со стыдом и полным поражением понимая, что он учуял всё то, что я так отчаянно и болезненно пыталась спрятать и позабыть, но видя лишь то, как пропасть в его глазах выросла сильнее, заполняясь тем жутким огнем крови Кадьяков, который мог спалить всё на своем пути.
Карат схватил меня за скулы, притягивая к себе и склоняясь к моему лицу так, что наши губы почти соприкоснулись, выдохнув горячо и терпко:
— Это приятно, детка. Но это всего лишь начало.
Клянусь, я бы укусила его, если бы он сделал хоть еще одно движение в мою сторону, но мужчина неожиданно отступил, подмигнув и скрываясь за дверью кухни в темноте спящего дома.
Слыша его легкие шаги по лестнице вверх, я тяжело привалилась к дверце холодильника, посмотрев на собственную руку, где всё еще ощущала прикосновение его языка.
Он вернулся, будь он проклят!
Покою и размеренной жизни конец…
2. 2 глава
О сне можно было забыть.
Как и о том, чтобы чувствовать себя уверенно и спокойно в стенах этого огромного дома, который стал родной и уютной берлогой для двух десятков Берсерков и их жен вне зависимости от рода.
Не было ничего более ужасного, чем быть всегда в состоянии войны.