- Не вздумай трепать языком, Кирюха, пока я буду допрос вести!
Стой, да помалкивай себе в тряпочку! Усек?
Кирьян молча кивнул, за что Сильнягин одобрительно похлопал его
по плечу: мол, молодец!
- Ну, я долго ждать буду, гражданин начальничок? – цепко зыркнув
по сторонам из-под прищуренных глаз, произнес таджик. – Мне уже по
возрасту пора колеса принять, корвалолу накапать и бай-бай в
кроватку!
- Да не прибедняйся ты, Махмудка, - не принял во внимание жалобы
старика участковый, - ты еще здоров, словно конь. – Думаешь, я не
знаю, как ты до сих пор у себя на ферме упахиваешься? Похлеще иного
молодого! Ты лучше своего внучка к работе приставь! А то пропадает
пацан ни за грош…
- А ты меня не учи, ментяра! – Неожиданно окрысился пожилой
таджик, видимо причина, озвученная Сильнягиным, была для Махмуда
очень болезненной.
- Ладно, извини, старый! – неожиданно извинился Филимон
Митрофаныч. – У самого за твово пацана душа болит. Ведь я тоже его
с малолетства пытался на путь истинный наставить. Но не вышло у нас
чего-то… - И он, словно оправдываясь, развел руками. –
Недосмотрели. Я, так-то, с себя ответственности тоже не снимаю…
- Хватит уже! – устало произнес таджик. – А с Тимкой все
нормально будет – мы его намедни к старой Лукьянихе определили…
- Ой, смотри, Махмуд, не перегни палку… - предупреждающе
протянул участковый. – Если насильно…
- Да окстись, ментяра! – невежливо перебил Митрофаныча Али-Баба.
– Он сам попросился! Представляешь?
- Ах, да! – хлопнул себя пятерней по лбу участковый. – Я же
сегодня Алешкину машину на дороге останавливал – опять лихачил,
паразит! Он как раз с Тимохой был… - припомнил Сильнягин. - И они
что-то с крестником мне про Лукьяниху плели… Правда, что ль, сам
согласился?
- Валька с Алешкой его к Лукьянихе вечор увезли, - ответил
Махмуд. – Пока желание бросить эту гадость не пропало.
- Это же здорово, Махмудка! – действительно обрадовался
Сильнягин. – Может, сумеет помочь старуха-то. Ведь многих из синей
ямы вытащила!
- С Тимкой куда запущенней ситуация… Но, дай-то бог, дай-то бог!
– с надеждой в голосе произнес старый таджик. – А теперь хорош
трындеть, показывай свинью – и разбежимся…
- Заходи, дорогой… - Сильнягин первым вошел в сарай и
остановился у склоченного из досок кособокого стола с лежащей на
нем распотрошенной животиной. – Смотри. И внимательно смотри! –
предупредил он.