– Я не ем ворованное.
– Смотри, чтобы когда-нибудь тебе не пришлось пожалеть о своем решении…
Он привел ее в обширный роскошно убранный зал и, велев ждать, оставил одну.
Некоторое время сарматка изучала обстановку, осматривала всевозможные редкости и диковинки, которые в изобилии наполняли зал, но в конце концов заскучала и стала нетерпеливо мерить шагами расстояние от стены до стены. Вдруг краем глаза она заметила какое-то движение на одной из картин, изображавшей битву лапифов с кентаврами, и, стараясь не выдать себя, стала исподтишка присматриваться к ней, и вскоре ей все стало ясно. Глаза одного из кентавров неотрывно следили за ней, куда бы она ни направлялась.
– Не слишком-то совместимо с царским достоинством подглядывать из-за угла? – громко спросила она, повернувшись к кентавру лицом. – Почему ты прячешься? Ты меня боишься?
– Если бы я был так завистлив, как обо мне говорят, я бы позавидовал твоему самомнению, – появляясь из-за портьеры, сказал с усмешкою хан и уселся на стоявший в центре зала золотой престол.
– Зачем же ты подсматривал?
– Мне хотелось взглянуть на твое лицо, когда ты думаешь, что находишься совсем одна.
– И что же ты увидел?
– Что увидел, не скажу, но мне это понравилось.
– Зачем ты звал меня?
– Ты смела не менее, чем прекрасна. Это достойно похвалы.
– Меньше всего, царь, хотелось бы мне заслужить твою похвалу.
– Твоя дерзость равняется только твоей красоте. Но не забывай о том, что твоя жизнь находится в моих руках.
– Моя жизнь, царь, как и твоя, находится в руках богов.
Угрожающая усмешка промелькнула на узких губах владыки.
– Это совсем не трудно проверить. Сейчас я прикажу палачу отрубить твою голову, и пусть твои боги защитят тебя, если смогут.
– Ты, как и топор в руках палача, всего лишь орудие божьего промысла. И если моей голове суждено упасть, значит, на то была высшая воля.
– Ты умна не менее, чем смела и прекрасна. Не слишком ли много достоинств для девушки?
– Царь, мне известно только одно чисто мужское достоинство. Угадай, какое?
– Я не намерен выслушивать твои дерзости. Уходи.
– Прости меня, царь. Горе помрачило мой рассудок, и я плохо владею собой. Я пришла, чтобы просить тебя об одной милости.
– Какой же?
– Я потеряла родину, друзей, отца, смысл жизни… Все это было отнято у меня в одночасье, и все убеждены, что так оно и быть должно, и что это уже навсегда… все, кроме меня… Я не верю, что так оно и быть должно. Так быть не должно! И так не будет! Если нет на земле такой силы и власти, которая могла бы все отнятое вернуть, то и не хочу я жить в таком мире! Или верни мне все, что ты отнял, или возьми в придачу и мою жизнь. Она мне ни к чему без того, что было отнято у меня.