Мой брат, Владимир, годами несколько старше меня, приютил нас на время отпуска, предоставив целую комнату в наше распоряжение. Мне с ним приходилось общаться меньше всего, хоть и были в одной квартире. Нам доставались одни вечера, да и то, часто я возвращался из очередных гостей объевшийся, а иногда и «подшофе». Естественно, что в таком состоянии я торопился уйти спать и оставлял его одного, обиженного и очень озабоченного. Я чувствовал, что Владимир переживает и хочет переговорить со мной, но пока не решается. Незадолго до нашего отъезда, он все же решился и с самого утра попросил меня не планировать никаких визитов на сторону, а к ужину быть дома. Я знал, о чем он будет говорить, но все – же ждал этот разговор с волнением.
В тот вечер мы с Володей не пригласили женщин с собой на кухню, заявив им, что нам есть о чем поговорить наедине. Они не возражали, и весь вечер прощебетали в соседней комнате, решая свои женские проблемы.
Я совсем не ожидал, что для Владимира так серьезно то, о чем я только изредка вспоминал.
– Виктор, – начал говорить он, как мне показалось, слишком трагическим голосом. – Ты должен правильно понять меня. Раньше я не мог решиться на этот разговор, но сейчас откладывать его я больше не могу, иначе, будет поздно.
Он говорил медленно, тщательно подбирал слова, долго думал, прежде чем сказать. Таким его я еще никогда не видел.
– Прошу тебя, выслушай меня внимательно и, если сможешь, сделай для меня то, что я очень хочу. Пожалуйста, сделай. Я целый год собирался поговорить с тобой на эту тему и с нетерпением ждал тебя. Ведь это последний твой отпуск из Германии, через год ты заменишься, и, бог знает, где станешь служить. Возможно, что уже никогда не появится такой возможности побывать в Германии.
Я внимательно слушал его, переживая, но про себя рассуждал: «Наивный же ты человек, Володя, если думаешь, что я был тогда совсем бестолковым юнцом и не мог разобраться в твоих жизненных неудачах. Просто, я был не назойлив и не любопытен, но глупым не был».
Давно это уже было. Владимир дал телеграмму из Москвы. Вся наша семья была в недоумении, почему он возвращается домой в начале лета, если его контракт на сверхсрочную службу в Армии заканчивался глубокой осенью. Но это было не так важно, главное, что все мы вскоре встретимся с ним после длительной разлуки. Встречать его поехали всей семьей.