Чо ощутил в таком поступке офицеров самый настоящий плевок в себя, и душа его заныла. «Вот, чёрт! – запереживал мужик. – Ну почему нельзя было пригласить ребят и подурковать дальше вместе? Только веселее бы от того было! Видите ли, застеснялся, как красная девица».
Офицеры вышли из кабачка и сели на лавочку напротив входа в скверике, который примостился почти прямо к самому подвальчику. Разогретые коварным солнцем они разомлели и полусонные клевали носом.
А тем временем Чо, судорожно перебирая мысли, искал способ ухода от стыда, который всё сильнее и сильнее сдавливал неумолимо тисками душу. Генералу даже показалось, что и бармен, и чувадалы-алкашики, дежурящие в дверях, видят, как он краснеет. Чо захотелось испариться, исчезнуть, бросить этот чёртов коньяк и убраться восвояси. Зарыться в гостинице под одеяло, подобно страусу, да так и пережить там весь позор этот. Но, взглянув на пожирающих взглядами ожидающих пития, огненные глазища которых в дверях горели, Чо всё-таки решил сыграть финал, показать заключительную часть своего спектакля и только потом уйти.
Из бокового кармана длинного кожаного пальто генерал вытащил свежий номер газеты «Красное Знамя» и развернул его. Затем аккуратно оторвал от одного из листов три длинные полоски сантиметров по пять шириной, ловко из той бумаги скрутил три пробки и закупорил бутылки ими. Зло поглядев в сторону алчущего народа, генерал демонстративно положил зелье в глубокие карманы пальто.
Алкаши-чувадалы сперва не поняли, что же задумал благодетель, им даже показалось, что он хочет торжественно передать огненную воду непосредственно в руки обездоленного народа, но товарищи здорово ошибались. О том, что их хотят лишить манны небесной, да ещё нагло так, алкашики-чувадалы поняли лишь тогда, когда Чо демонстративно, как бы не замечая их, продефилировал мимо и стал удаляться в сторону стоянки такси. Они опешили, но ненадолго. Поняв, что бесследно исчезают дары, не мудрствуя лукаво, набросились потомки негодяев избивших Пушкина на несостоявшегося благодетеля, который непонятно почему вдруг из доброго волшебника в очень злого и нехорошего превратился.
В одно мгновенье оскорблённая публика выпотрошила из генеральских карманов всё, что там было. Вслед за коньяком ушли и все оставшиеся деньги. В процессе катавасии генерал многократно получил от чувадалов по самым разным частям своего тела. Колошматили Чо, а в мозгу его одна и та же мыслишка непрерывно бардачила: «Как Пушкина лупят! Сволочи!»